Неточные совпадения
Теперь он состоял при одном из них по особым поручениям. По утрам являлся
к нему в кабинет, потом
к жене его в гостиную и действительно исполнял некоторые ее поручения, а по
вечерам в положенные дни непременно составлял партию, с кем попросят. У него был довольно крупный чин и оклад — и никакого дела.
— Как куда? А женщины? А эта беготня, petits soupers, [интимные ужины (фр.).] весь этот train? [образ жизни (фр.).] Зимой в пять тысяч сервиз подарил на
вечер Armance, а она его-то и забыла пригласить
к ужину…
Он знал одну хорошенькую актрису и на
вечере у нее ловко подделался
к старику, потом подарил ему портрет этой актрисы своей работы, напомнил ему о своей фамилии, о старых связях и скоро был представлен старухам и дочери.
Правда ли это, нет ли — знали только они сами. Но правда то, что он ежедневно являлся
к ней, или
к обеду, или
вечером, и там кончал свой день.
К этому все привыкли и дальнейших догадок на этот счет никаких не делали.
В университете Райский делит время, по утрам, между лекциями и Кремлевским садом, в воскресенье ходит в Никитский монастырь
к обедне, заглядывает на развод и посещает кондитеров Пеэра и Педотти. По
вечерам сидит в «своем кружке», то есть избранных товарищей, горячих голов, великодушных сердец.
— Сам съездил, нашел его convalescent [выздоравливающим (фр.).] и привез
к нам обедать. Maman сначала было рассердилась и начала сцену с папа, но Ельнин был так приличен, скромен, что и она пригласила его на наши soirees musicales и dansantes. [музыкальные и танцевальные
вечера (фр.).] Он был хорошо воспитан, играл на скрипке…
Он прописал до света, возвращался
к тетрадям не один раз во дню, приходя домой
вечером, опять садился
к столу и записывал, что снилось ему в перспективе.
Кто-то догадался и подарил ей парижские ботинки и серьги, она стала ласковее
к нему: шепталась с ним, убегала в сад и приглашала
к себе по
вечерам пить чай.
— Уж хороши здесь молодые люди! Вон у Бочкова три сына: всё собирают мужчин
к себе по
вечерам, таких же, как сами, пьют да в карты играют. А наутро глаза у всех красные. У Чеченина сын приехал в отпуск и с самого начала объявил, что ему надо приданое во сто тысяч, а сам хуже Мотьки: маленький, кривоногий и все курит! Нет, нет… Вот Николай Андреич — хорошенький, веселый и добрый, да…
Марфенька со вчерашнего
вечера окончательно стала для него сестрой: другим ничем она быть не могла, и притом сестрой,
к которой он не чувствовал братской нежности.
Она не стыдливо, а больше с досадой взяла и выбросила в другую комнату кучу белых юбок, принесенных Мариной, потом проворно прибрала со стульев узелок, брошенный, вероятно, накануне
вечером, и подвинула
к окну маленький столик. Все это в две, три минуты, и опять села перед ним на стуле свободно и небрежно, как будто его не было.
— Пойду прочь, а то еще подумает, что занимаюсь ею… дрянь! — ворчал он вслух, а ноги сами направлялись уже
к ее крыльцу. Но не хватило духу отворить дверь, и он торопливо вернулся
к себе, облокотился на стол локтями и просидел так до
вечера.
На другой день опять она ушла с утра и вернулась
вечером. Райский просто не знал, что делать от тоски и неизвестности. Он караулил ее в саду, в поле, ходил по деревне, спрашивал даже у мужиков, не видали ли ее, заглядывал
к ним в избы, забыв об уговоре не следить за ней.
А потом опять была ровна, покойна, за обедом и по
вечерам была сообщительна, входила даже в мелочи хозяйства, разбирала с Марфенькой узоры, подбирала цвета шерсти, поверяла некоторые счеты бабушки, наконец поехала с визитами
к городским дамам.
Наконец — всему бывает конец. В книге оставалось несколько глав; настал последний
вечер. И Райский не ушел
к себе, когда убрали чай и уселись около стола оканчивать чтение.
Вера
вечером пришла
к ужину, угрюмая, попросила молока, с жадностью выпила стакан и ни с кем не сказала ни слова.
Вера, на другой день утром рано, дала Марине записку и велела отдать кому-то и принести ответ. После ответа она стала веселее, ходила гулять на берег Волги и
вечером, попросившись у бабушки на ту сторону,
к Наталье Ивановне, простилась со всеми и, уезжая, улыбнулась Райскому, прибавив, что не забудет его.
Что будет с ней теперь — не знаю: драма ли, роман ли — это уже докончи ты на досуге, а мне пора на
вечер к В. И. Там ожидает меня здоровая и серьезная партия с серьезными игроками.
— Да, она перемогает себя, собирает последние силы! — шептал он, проводив ее наконец домой, где их ждали
к обеду. — Ужо, ужо! — твердил он и ждал шести часов
вечера, когда стемнеет.
Райский по утрам опять начал вносить заметки в программу своего романа, потом шел навещать Козлова, заходил на минуту
к губернатору и еще
к двум, трем лицам в городе, с которыми успел покороче познакомиться. А
вечер проводил в саду, стараясь не терять из вида Веры, по ее просьбе, и прислушиваясь
к каждому звуку в роще.
Но вот два дня прошли тихо; до конца назначенного срока, до недели, было еще пять дней. Райский рассчитывал, что в день рождения Марфеньки, послезавтра, Вере неловко будет оставить семейный круг, а потом, когда Марфенька на другой день уедет с женихом и с его матерью за Волгу, в Колчино, ей опять неловко будет оставлять бабушку одну, — и таким образом неделя пройдет, а с ней минует и туча. Вера за обедом просила его зайти
к ней
вечером, сказавши, что даст ему поручение.
На ответ, что «вышла», он велел Марфенькин букет поставить
к Вере на стол и отворить в ее комнате окно, сказавши, что она поручила ему еще с
вечера это сделать. Потом отослал ее, а сам занял свою позицию в беседке и ждал, замирая от удалявшейся, как буря, страсти, от ревности, и будто еще от чего-то… жалости, кажется…
Бабушка, воротясь, занялась было счетами, но вскоре отпустила всех торговок, швей и спросила о Райском. Ей сказали, что он ушел на целый день
к Козлову, куда он в самом деле отправился, чтоб не оставаться наедине с Татьяной Марковной до
вечера.
И старческое бессилие пропадало, она шла опять. Проходила до
вечера, просидела ночь у себя в кресле, томясь страшной дремотой с бредом и стоном, потом просыпалась, жалея, что проснулась, встала с зарей и шла опять с обрыва,
к беседке, долго сидела там на развалившемся пороге, положив голову на голые доски пола, потом уходила в поля, терялась среди кустов у Приволжья.
Вечером Тушин звал Райского
к себе на неделю погостить, посмотреть его лес, как работает у него машина на паровом пильном заводе, его рабочую артель, вообще все лесное хозяйство.
Неточные совпадения
«Скучаешь, видно, дяденька?» // — Нет, тут статья особая, // Не скука тут — война! // И сам, и люди
вечером // Уйдут, а
к Федосеичу // В каморку враг: поборемся! // Борюсь я десять лет. // Как выпьешь рюмку лишнюю, // Махорки как накуришься, // Как эта печь накалится // Да свечка нагорит — // Так тут устой… — // Я вспомнила // Про богатырство дедово: // «Ты, дядюшка, — сказала я, — // Должно быть, богатырь».
Корова с колокольчиком, // Что с
вечера отбилася // От стада, чуть послышала // Людские голоса — // Пришла
к костру, уставила // Глаза на мужиков, // Шальных речей послушала // И начала, сердечная, // Мычать, мычать, мычать!
Кутейкин. Да кабы не умудрил и меня Владыко, шедши сюда, забрести на перепутье
к нашей просвирне, взалках бы, яко пес ко
вечеру.
Только когда в этот
вечер он приехал
к ним пред театром, вошел в ее комнату и увидал заплаканное, несчастное от непоправимого, им произведенного горя, жалкое и милое лицо, он понял ту пучину, которая отделяла его позорное прошедшее от ее голубиной чистоты, и ужаснулся тому, что он сделал.
О матери Сережа не думал весь
вечер, но, уложившись в постель, он вдруг вспомнил о ней и помолился своими словами о том, чтобы мать его завтра,
к его рожденью, перестала скрываться и пришла
к нему.