Неточные совпадения
Целые миры отверзались перед ним, понеслись видения, открылись волшебные страны. У Райского широко открылись глаза и уши: он видел только
фигуру человека в
одном жилете, свеча освещала мокрый лоб, глаз было не видно. Борис пристально смотрел на него, как, бывало, на Васюкова.
А дает человеческой
фигуре, в картине, огонь, жизнь —
одна волшебная точка, штрих; страсть в звуки вливает —
одна нервная дрожь пальца!
Перед ним, как из тумана, возникал
один строгий образ чистой женской красоты, не Софьи, а какой-то будто античной, нетленной, женской
фигуры. Снилась
одна только творческая мечта, развивалась грандиозной картиной, охватывала его все более и более.
«Да, долго еще до прогресса! — думал Райский, слушая раздававшиеся ему вслед детские голоса и проходя в пятый раз по
одним и тем же улицам и опять не встречая живой души. — Что за
фигуры, что за нравы, какие явления! Все, все годятся в роман: все эти штрихи, оттенки, обстановка — перлы для кисти! Каков-то Леонтий: изменился или все тот же ученый, но недогадливый младенец? Он — тоже находка для художника!»
Эти исторические крохи соберутся и сомнутся рукой судьбы опять в
одну массу, и из этой массы выльются со временем опять колоссальные
фигуры, опять потечет ровная, цельная жизнь, которая впоследствии образует вторую древность.
Но под этой неподвижностью таилась зоркость, чуткость и тревожность, какая заметна иногда в лежащей, по-видимому покойно и беззаботно, собаке. Лапы сложены вместе, на лапах покоится спящая морда, хребет согнулся в тяжелое, ленивое кольцо: спит совсем, только
одно веко все дрожит, и из-за него чуть-чуть сквозит черный глаз. А пошевелись кто-нибудь около, дунь ветерок, хлопни дверь, покажись чужое лицо — эти беспечно разбросанные члены мгновенно сжимаются, вся
фигура полна огня, бодрости, лает, скачет…
И не
одному только ревниво-наблюдательному взгляду Райского или заботливому вниманию бабушки, но и равнодушному свидетелю нельзя было не заметить, что и лицо, и
фигура, и движения «лесничего» были исполнены глубокой симпатии к Вере, сдерживаемой каким-то трогательным уважением.
У ней глаза горели, как звезды, страстью. Ничего злого и холодного в них, никакой тревоги, тоски;
одно счастье глядело лучами яркого света. В груди, в руках, в плечах, во всей
фигуре струилась и играла полная, здоровая жизнь и сила.
Мать, дочери, сыновья, свояченица и невестка — все это были на подбор лица и
фигуры одной конструкции и как будто даже одного возраста: вся разница между ними виделась в том, что младшие были поподкопченнее, а старшие позасаленнее.
Одно, только одно горячее, захватывающее чувство можно было усмотреть в бесстрастных душах врачебных начальников, — это благоговейно-трепетную любовь к бумаге. Бумага была все, в бумаге была жизнь, правда, дело… Передо мною, как живая, стоит тощая, лысая
фигура одного дивизионного врача, с унылым, сухим лицом. Дело было в Сыпингае, после мукденского разгрома.
Неточные совпадения
Разве не молодость было то чувство, которое он испытывал теперь, когда, выйдя с другой стороны опять на край леса, он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную
фигуру Вареньки, в желтом платье и с корзинкой шедшей легким шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось в
одно с поразившим его своею красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего в синей дали?
Это было опять
одно из того миллиона верных соображений, которые можно было найти в его картине и в
фигуре Христа.
В середине мазурки, повторяя сложную
фигуру, вновь выдуманную Корсунским, Анна вышла на середину круга, взяла двух кавалеров и подозвала к себе
одну даму и Кити. Кити испуганно смотрела на нее, подходя. Анна прищурившись смотрела на нее и улыбнулась, пожав ей руку. Но заметив, что лицо Кити только выражением отчаяния и удивления ответило на ее улыбку, она отвернулась от нее и весело заговорила с другою дамой.
— Я боюсь, что мне с княжной придется начинать мазурку, — я не знаю почти ни
одной фигуры…
У
одного из строений Чичиков скоро заметил какую-то
фигуру, которая начала вздорить с мужиком, приехавшим на телеге.