Неточные совпадения
Вскоре обнаружилась морская болезнь у
молодых и подверженных ей или
не бывших давно в походе моряков.
Негров
молодых не видать: вероятно, все на работе в полях.
Празднуя масленицу, они
не могли
не вспомнить катанья по льду и заменили его ездой друг на друге удачнее, нежели Петр Александрович икру заменил сардинами. Глядя, как забавляются, катаясь друг на друге, и
молодые, и усачи с проседью, расхохочешься этому естественному, национальному дурачеству: это лучше льняной бороды Нептуна и осыпанных мукой лиц.
Никто
не показывался, кроме
молодого коренастого негра.
«
Молодая колония», — я сказал: да, потому что лет каких-нибудь тридцать назад здесь ни о дорогах, ни о страховых компаниях, ни об улучшении быта черных
не думали.
По-французски он
не знал ни слова. Пришел зять его,
молодой доктор, очень любезный и разговорчивый. Он говорил по-английски и по-немецки; ему отвечали и на том и на другом языке. Он изъявил, как и все почти встречавшиеся с нами иностранцы, удивление, что русские говорят на всех языках. Эту песню мы слышали везде. «Вы
не русский, — сказали мы ему, — однако ж вот говорите же по-немецки, по-английски и по-голландски, да еще, вероятно, на каком-нибудь из здешних местных наречий».
Только мы проехали Змеиную гору и Зеленый затянул было: «Что ты, дева
молодая,
не отходишь от окна», как мистера Бена кто-то будто кольнул.
Но трава была так густа, кусты так непроницаемы, Змеиная горка так близка и рассказы о змеях так живы, что
молодой наш спутник, обыкновенно
не робкий, хохочущий и среди опасностей, пустился, однако ж, такими скачками вперед, вслед за первой партией, что мы с бароном остановились и преследовали его дружным хохотом.
Мы завтракали впятером: доктор с женой, еще какие-то двое
молодых людей, из которых одного звали капитаном, да еще англичанин, большой ростом, большой крикун, большой говорун, держит себя очень прямо, никогда
не смотрит под ноги, в комнате всегда сидит в шляпе.
— Как жаль, что вы
не видали крокодила! — сказал мне один из
молодых спутников, которому непременно хотелось выжать из меня сомнение, что это был
не крокодил.
Но вид этих бритых донельзя голов и лиц, голых, смугло-желтых тел, этих то старческих, то хотя и
молодых, но гладких, мягких, лукавых, без выражения энергии и мужественности физиономий и, наконец, подробности образа жизни, семейный и внутренний быт, вышедший на улицу, — все это очень своеобразно, но
не привлекательно.
Роскошь потребует редкой дичи, фруктов
не по сезону; комфорт будет придерживаться своего обыкновенного стола, но зато он потребует его везде, куда ни забросит судьба человека: и в Африке, и на Сандвичевых островах, и на Нордкапе — везде нужны ему свежие припасы, мягкая говядина,
молодая курица, старое вино.
Полудня еще
не было, когда мы вошли на пристань и поспешно скрылись в слабую тень
молодого сада.
Не знаю, что делают
молодые люди; немолодые наживают деньги.
К нам повадился ходить в отель офицер,
не флотский, а морских войск, с «Спартана»,
молодой человек лет двадцати: он, кажется, тоже
не прочь от приключений.
Я любовался тем, что вижу, и дивился
не тропической растительности,
не теплому, мягкому и пахучему воздуху — это все было и в других местах, а этой стройности, прибранности леса, дороги, тропинок, садов, простоте одежд и патриархальному, почтенному виду стариков, строгому и задумчивому выражению их лиц, нежности и застенчивости в чертах
молодых; дивился также я этим земляным и каменным работам, стоившим стольких трудов: это муравейник или в самом деле идиллическая страна, отрывок из жизни древних.
Я
не знаю, с чем сравнить у нас бамбук, относительно пользы, какую он приносит там, где родится. Каких услуг
не оказывает он человеку! чего
не делают из него или им! Разве береза наша может, и то куда
не вполне, стать с ним рядом. Нельзя перечесть, как и где употребляют его. Из него строят заборы, плетни, стены домов, лодки, делают множество посуды, разные мелочи, зонтики, вееры, трости и проч.; им бьют по пяткам; наконец его едят в варенье, вроде инбирного, которое делают из
молодых веток.
На одном балконе, опершись локтями о решетку, сидела
молодая женщина с матовым лицом, с черными глазами; она смотрела бойко: видно, что
не спала совсем.
Молодые мои спутники
не очень, однако ж, смущались шумом; они останавливались перед некоторыми работницами и ухитрялись как-то
не только говорить между собою, но и слышать друг друга. Я хотел было что-то спросить у Кармена, но
не слыхал и сам, что сказал. К этому еще вдобавок в зале разливался запах какого-то масла, конечно табачного, довольно неприятный.
Наконец мы собрались к миссионерам и поехали в дом португальского епископа. Там, у
молодого миссионера, застали и монсиньора Динакура, епископа в китайском платье, и еще монаха с знакомым мне лицом. «Настоятель августинского монастыря, — по-французски
не говорит, но все разумеет», — так рекомендовал нам его епископ. Я вспомнил, что это тот самый монах, которого я видел в коляске на прогулке за городом.
Он скрылся опять, а мы пошли по сводам и галереям монастыря. В галереях везде плохая живопись на стенах: изображения святых и портреты испанских епископов, живших и умерших в Маниле. В церковных преддвериях видны большие картины какой-то старой живописи. «Откуда эта живопись здесь?» — спросил я, показывая на картину, изображающую обращение Св. Павла. Ни епископ, ни наш приятель,
молодой миссионер,
не знали: они были только гости здесь.
«Мы виноваты, что
не можем говорить с вами, — сказали они чрез
молодого француза.
У ворот мне встретился какой-то
молодой чиновник, какие есть, кажется, во всех присутственных местах целого мира: без дела, скучающий,
не знающий, куда деваться, — словом, лишний.
Наконец объявлено, что
не сегодня, так завтра снимаемся с якоря. Надо было перебраться на фрегат. Я последние два дня еще раз объехал окрестности, был на кальсадо, на Эскольте, на Розарио, в лавках. Вчера отправил свои чемоданы домой, а сегодня, после обеда, на катере отправился и сам. С нами поехал француз Рl. и еще испанец, некогда моряк, а теперь commandant des troupes, как он называл себя. В этот день обещали быть на фрегате несколько испанских семейств, в которых были приняты наши
молодые люди.
Когда мы садились в катер, вдруг пришли сказать нам, что гости уж едут, что часть общества опередила нас. А мы еще
не отвалили! Как засуетились наши
молодые люди! Только что мы выгребли из Пассига, велели поставить паруса и понеслись. Под берегом было довольно тихо, и катер шел покойно, но мы видели вдали, как кувыркалась в волнах крытая барка с гостями.
У одного зелень была
не зеленая, а пепельного цвета, у другого слишком зеленая, как у
молодого лимонного дерева, потом были какие-то совсем голые деревья с иссохшим серым стволом, с иссохшими сучьями, как у проклятой смоковницы, но на этом сером стволе и сучьях росли другие, посторонние кусты самой свежей весенней зелени.
«Нет, это тяжело надевать, — перебил кто-то, — в двойной кухлянке
не поворотишься. А вы лучше под одинакую кухлянку купите пыжиковое пальто, — вот и все». — «Что это такое пыжиковое пальто?» — «Это пальто из шкур
молодых оленей».
«Торбасами
не забудьте запастись, — заметили мне, — и пыжиковыми чижами». — «Что это такое торбасы и чижи?» — «Торбасы — это сапоги из оленьей шерсти, чижи — чулки из шкурок
молодых оленей».
Автор в предисловии скромно называет записки материалами для будущей истории наших американских колоний; но прочтя эти материалы,
не пожелаешь никакой другой истории
молодого и малоизвестного края.
Неточные совпадения
Городничий. Тем лучше:
молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, а
молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части, а я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться,
не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
Хлестаков,
молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он
не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
«Это, говорит,
молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира
не едет, забирает все на счет и ни копейки
не хочет платить».
Пришел с тяжелым молотом // Каменотес-олончанин, // Плечистый,
молодой: // — И я живу —
не жалуюсь, — // Сказал он, — с женкой, с матушкой //
Не знаем мы нужды!
«А вы что ж
не танцуете? — // Сказал Последыш барыням // И
молодым сынам. — // Танцуйте!» Делать нечего! // Прошлись они под музыку. // Старик их осмеял! // Качаясь, как на палубе // В погоду непокойную, // Представил он, как тешились // В его-то времена! // «Спой, Люба!»
Не хотелося // Петь белокурой барыне, // Да старый так пристал!