Неточные совпадения
Она
записала эти слова на обложке тетради Клима, но забыла списать их с нее, и, не попав
в яму ее памяти, они сгорели
в печи. Это Варавка говорил...
Была у Дмитрия толстая тетрадь
в черной клеенчатой обложке, он
записывал в нее или наклеивал вырезанные из газет забавные ненужности, остроты, коротенькие стишки и читал девочкам, тоже как-то недоверчиво, нерешительно...
— Ты его
в поминание
записать должен.
Записал?
Он вообще вел себя загадочно и рассеянно, позволяя Самгину думать, что эта рассеянность — искусственна. Нередко он обрывал речь свою среди фразы и, вынув из бокового кармана темненького пиджачка маленькую книжку
в коже, прятал ее под стол, на колено свое и там что-то
записывал тонким карандашом.
Профессоров Самгин слушал с той же скукой, как учителей
в гимназии. Дома,
в одной из чистеньких и удобно обставленных меблированных комнат Фелицаты Паульсен, пышной дамы лет сорока, Самгин
записывал свои мысли и впечатления мелким, но четким почерком на листы синеватой почтовой бумаги и складывал их
в портфель, подарок Нехаевой. Не озаглавив свои заметки, он красиво, рондом, написал на первом их листе...
— Вы, товарищ Петр, скажите этому курносому, чтоб он зря не любопытствовал, не спрашивал бы: кто, откуда и чей таков? Что он —
в поминанье о здравии
записать всех вас хочет? До приятнейшего свидания!
Мысль эта показалась ему очень оригинальной, углубила его ощущение родственности окружающему, он тотчас
записал ее
в книжку своих заметок и удовлетворенно подумал...
—
В пользу кого или чего? — спросил он, соображая: под каким бы предлогом отказаться от продажи билетов? Гогина,
записывая что-то на листе бумаги, ответила...
— Ежели вы докладать будете про этот грабеж, так самый главный у них — печник. Потом этот,
в красной рубахе. Мишка Вавилов, ну и кузнец тоже. Мосеевы братья… Вам бы, для памяти,
записать фамилии ихние, — как думаете?
В том, что говорили у Гогиных, он не услышал ничего нового для себя, — обычная разноголосица среди людей, каждый из которых боится порвать свою веревочку, изменить своей «системе фраз». Он привык думать, что хотя эти люди строят мнения на фактах, но для того, чтоб не считаться с фактами.
В конце концов жизнь творят не бунтовщики, а те, кто
в эпохи смут накопляют силы для жизни мирной. Придя домой, он
записал свои мысли, лег спать, а утром Анфимьевна,
в платье цвета ржавого железа, подавая ему кофе, сказала...
— Вот, я даже
записала два, три его парадокса, например: «Торжество социальной справедливости будет началом духовной смерти людей». Как тебе нравится? Или: «Начало и конец жизни —
в личности, а так как личность неповторима, история — не повторяется». Тебе скучно? — вдруг спросила она.
Самгин вздрогнул, ему показалось, что рядом с ним стоит кто-то. Но это был он сам, отраженный
в холодной плоскости зеркала. На него сосредоточенно смотрели расплывшиеся, благодаря стеклам очков, глаза мыслителя. Он прищурил их, глаза стали нормальнее. Сняв очки и протирая их, он снова подумал о людях, которые обещают создать «мир на земле и
в человецех благоволение», затем, кстати, вспомнил, что кто-то — Ницше? — назвал человечество «многоглавой гидрой пошлости», сел к столу и начал
записывать свои мысли.
Самгин, мысленно повторив последнюю фразу, решил
записать ее
в тетрадь, где он коллекционировал свои «афоризмы и максимы».
Неточные совпадения
— А что?
запишешь в книжечку? // Пожалуй, нужды нет! // Пиши: «
В деревне Басове // Яким Нагой живет, // Он до смерти работает, // До полусмерти пьет!..»
У столбика дорожного // Знакомый голос слышится, // Подходят наши странники // И видят: Веретенников // (Что башмачки козловые // Вавиле подарил) // Беседует с крестьянами. // Крестьяне открываются // Миляге по душе: // Похвалит Павел песенку — // Пять раз споют,
записывай! // Понравится пословица — // Пословицу пиши! // Позаписав достаточно, // Сказал им Веретенников: // «Умны крестьяне русские, // Одно нехорошо, // Что пьют до одурения, // Во рвы,
в канавы валятся — // Обидно поглядеть!»
Утром помощник градоначальника, сажая капусту, видел, как обыватели вновь поздравляли друг друга, лобызались и проливали слезы. Некоторые из них до того осмелились, что даже подходили к нему, хлопали по плечу и
в шутку называли свинопасом. Всех этих смельчаков помощник градоначальника, конечно, тогда же
записал на бумажку.
Даже"отпадшие"начали убеждаться
в неуместности своих опасений и крепко приставали, чтоб их
записывали в зачинщики.
— Так заезжай, пожалуйста, к Болям, — сказала Кити мужу, когда он
в одиннадцать часов, пред тем как уехать из дома, зашел к ней. — Я знаю, что ты обедаешь
в клубе, папа тебя
записал. А утро что ты делаешь?