Неточные совпадения
Клим знал, что на эти
вопросы он мог бы ответить только словами Томилина,
знакомыми Макарову. Он молчал, думая, что, если б Макаров решился на связь с какой-либо девицей, подобной Рите, все его тревоги исчезли бы. А еще лучше, если б этот лохматый красавец отнял швейку у Дронова и перестал бы вертеться вокруг Лидии. Макаров никогда не спрашивал о ней, но Клим видел, что, рассказывая, он иногда, склонив голову на плечо, смотрит в угол потолка, прислушиваясь.
Клим удивлялся. Он не подозревал, что эта женщина умеет говорить так просто и шутливо. Именно простоты он не ожидал от нее; в Петербурге Спивак казалась замкнутой, связанной трудными думами. Было приятно, что она говорит, как со старым и близким
знакомым. Между прочим она спросила: с дровами сдается флигель или без дров, потом поставила еще несколько очень житейских
вопросов, все это легко, мимоходом.
Они не кричали, не спорили, а вели серьезные беседы по
вопросам политической экономии, науки мало
знакомой и не любимой Самгиным.
«Да, она умнеет», — еще раз подумал Самгин и приласкал ее. Сознание своего превосходства над людями иногда возвышалось у Клима до желания быть великодушным с ними. В такие минуты он стал говорить с Никоновой ласково, даже пытался вызвать ее на откровенность; хотя это желание разбудила в нем Варвара, она стала относиться к новой
знакомой очень приветливо, но как бы испытующе. На
вопрос Клима «почему?» — она ответила...
Самгин уже видел, что пред ним
знакомый и неприятный тип чудака-человека. Не верилось, что он слепнет, хотя левый глаз был мутный и странно дрожал, но можно было думать, что это делается нарочно, для вящей оригинальности. Отвечая на его
вопросы осторожно и сухо, Самгин уступил желанию сказать что-нибудь неприятное и сказал...
Тут его как бы взяли в плен
знакомые и незнакомые люди, засыпали деловитыми
вопросами, подходили с венками депутации городской думы, служащих Варавки, еще какие-то депутаты.
Но и пение ненадолго прекратило ворчливый ропот людей, давно
знакомых Самгину, — людей, которых он считал глуповатыми и чуждыми
вопросов политики. Странно было слышать и не верилось, что эти анекдотические люди, погруженные в свои мелкие интересы, вдруг расширили их и вот уже говорят о договоре с Германией, о кабале бюрократов, пожалуй, более резко, чем газеты, потому что говорят просто.
— Интересен мне, ваше благородие,
вопрос — как вы думаете: кто человек на земле — гость али хозяин? — неожиданно и звонко спросил Осип.
Вопрос этот сразу прекратил разговоры плотников, и Самгин, отметив, что на него ожидающе смотрит большинство плотников, понял, что это
вопрос знакомый, интересный для них. Обняв ладонями кружку чая, он сказал...
— Чепуха какая, — невежливо сказал человек, прижатый в угол, — его слова тотчас заглушил
вопрос знакомого Самгину адвоката...
Неточные совпадения
Заметив это и то, что княжна Варвара тотчас же, чтобы переменить разговор, поспешно заговорила о петербургских
знакомых, и вспомнив то, что некстати говорил Вронский в саду о своей деятельности, Долли поняла, что с этим
вопросом об общественной деятельности связывалась какая-то интимная ссора между Анной и Вронским.
К этому удовольствию примешивалось еще и то, что ему пришла мысль, что, когда это дело сделается, он жене и близким
знакомым будет задавать
вопрос: «какая разница между мною и Государем?
Левин встречал в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием
знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми
вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время чаще и чаще приходили ему на ум.
И лицо ее принимало дельное и заботливое выражение; даже тупость пропадала, когда она заговаривала о
знакомом ей предмете. На всякий же
вопрос, не касавшийся какой-нибудь положительной известной ей цели, она отвечала усмешкой и молчанием.
Она все колола его легкими сарказмами за праздно убитые годы, изрекала суровый приговор, казнила его апатию глубже, действительнее, нежели Штольц; потом, по мере сближения с ним, от сарказмов над вялым и дряблым существованием Обломова она перешла к деспотическому проявлению воли, отважно напомнила ему цель жизни и обязанностей и строго требовала движения, беспрестанно вызывала наружу его ум, то запутывая его в тонкий, жизненный,
знакомый ей
вопрос, то сама шла к нему с
вопросом о чем-нибудь неясном, не доступном ей.