Неточные совпадения
Клим остался в компании полудюжины венских стульев, у стола, заваленного
книгами и газетами; другой стол занимал средину комнаты,
на нем возвышался угасший самовар, стояла немытая посуда,
лежало разобранное ружье-двухстволка.
Они, трое, все реже посещали Томилина. Его обыкновенно заставали за
книгой, читал он — опираясь локтями о стол, зажав ладонями уши. Иногда —
лежал на койке, согнув ноги, держа
книгу на коленях, в зубах его торчал карандаш.
На стук в дверь он никогда не отвечал, хотя бы стучали три, четыре раза.
Через минуту оттуда важно выступил небольшой человечек с растрепанной бородкой и серым, незначительным лицом. Он был одет в женскую ватную кофту,
на ногах, по колено, валяные сапоги, серые волосы
на его голове были смазаны маслом и
лежали гладко. В одной руке он держал узенькую и длинную
книгу из тех, которыми пользуются лавочники для записи долгов. Подойдя к столу, он сказал дьякону...
В дешевом ресторане Кутузов прошел в угол, — наполненный сизой мутью, заказал водки, мяса и, прищурясь, посмотрел
на людей, сидевших под низким, закопченным потолком необширной комнаты; трое, в однообразных позах, наклонясь над столиками, сосредоточенно ели, четвертый уже насытился и, действуя зубочисткой, пустыми глазами смотрел
на женщину, сидевшую у окна; женщина читала письмо,
на столе пред нею стоял кофейник,
лежала пачка
книг в ремнях.
Клим разделся, прошел
на огонь в неприбранную комнату; там
на столе горели две свечи, бурно кипел самовар, выплескивая воду из-под крышки и обливаясь ею, стояла немытая посуда, тарелки с расковырянными закусками, бутылки,
лежала раскрытая
книга.
В конце дорожки, в кустах, оказалась беседка;
на ступенях ее
лежал башмак с французским каблуком и переплет какой-то
книги; в беседке стояли два плетеных стула,
на полу валялся расколотый шахматный столик.
Неточные совпадения
На бюре, выложенном перламутною мозаикой, которая местами уже выпала и оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем,
лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелко бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с яичком наверху, какая-то старинная
книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка кресел, рюмка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные чернилами, высохшие, как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия
на Москву французов.
На нашей были всех сортов
книги — учебные и неучебные: одни стояли, другие
лежали.
Он сидит подле столика,
на котором стоит кружок с парикмахером, бросавшим тень
на его лицо; в одной руке он держит
книгу, другая покоится
на ручке кресел; подле него
лежат часы с нарисованным егерем
на циферблате, клетчатый платок, черная круглая табакерка, зеленый футляр для очков, щипцы
на лоточке.
Надо было учиться, я
книги распродал; а
на столе у меня,
на записках да
на тетрадях,
на палец и теперь пыли
лежит.
На комоде
лежала какая-то
книга. Он каждый раз, проходя взад и вперед, замечал ее; теперь же взял и посмотрел. Это был Новый завет в русском переводе.
Книга была старая, подержанная, в кожаном переплете.