Неточные совпадения
Не зная, что делать с собою, Клим иногда шел во флигель, к
писателю. Там явились какие-то новые люди: носатая фельдшерица Изаксон; маленький старичок, с глазами, спрятанными за темные очки, то и дело потирал пухлые руки, восклицая...
— Ну, а — как дядя Яков? Болен? Хм… Недавно на вечеринке один
писатель, народник, замечательно рассказывал о нем. Такое,
знаешь, житие. Именно — житие, а
не жизнь. Ты, конечно,
знаешь, что он снова арестован в Саратове?
Ел Никодим Иванович много, некрасиво и, должно быть,
зная это, старался есть незаметно, глотал пищу быстро,
не разжевывая ее. А желудок у него был плохой,
писатель страдал икотой; наглотавшись, он сконфуженно мигал и прикрывал рот ладонью, затем, сунув нос в рукав, покашливая, отходил к окну, становился спиною ко всем и тайно потирал живот.
— Тогда я
не знал еще, что Катин — пустой человек. И что он любит
не народ, а — писать о нем любит. Вообще —
писатели наши…
— Бессонница! Месяца полтора. В голове — дробь насыпана,
знаете — почти вижу: шарики катаются, ей-богу! Вы что молчите? Вы —
не бойтесь, я — смирный! Все — ясно! Вы — раздражаете, я — усмиряю. «Жизнь для жизни нам дана», — как сказал какой-то Макарий, поэт.
Не люблю я поэтов,
писателей и всю вашу братию, —
не люблю!
— Пророками — и надолго! — будут двое: Леонид Андреев и Сологуб, а за ними пойдут и другие, вот увидишь! Андреев —
писатель, небывалый у нас по смелости, а что он грубоват — это
не беда! От этого он только понятнее для всех. Ты, Клим Иванович, напрасно морщишься, — Андреев очень самобытен и силен. Разумеется, попроще Достоевского в мыслях, но, может быть, это потому, что он — цельнее. Читать его всегда очень любопытно, хотя заранее
знаешь, что он скажет еще одно — нет! — Усмехаясь, она подмигнула...
Самгин слушал и, следя за лицом рассказчика,
не верил ему. Рассказ напоминал что-то читанное, одну из историй, которые сочинялись мелкими
писателями семидесятых годов. Почему-то было приятно
узнать, что этот модно одетый человек — сын содержателя дома терпимости и что его секли.
Больного я не видел. К нему уже не пускали. Он часто лишался сознания, но и в день смерти, приходя в себя, все спрашивал: есть ли депеша"от Коли", то есть от Н.П.Огарева. Эта дружба все пережила и умерла только с его последним вздохом. Позднее, уже в России, я взял этот мотив для рассказа"Последняя депеша". Такой дружбы
не знали писатели моего поколения.
Неточные совпадения
Она пишет детскую книгу и никому
не говорит про это, но мне читала, и я давал рукопись Воркуеву…
знаешь, этот издатель… и сам он
писатель, кажется.
Не указываю вам других авторитетов, важнее, например, книги барона Врангеля: вы давным-давно
знаете ее; прибавлю только, что имя этого
писателя и путешественника живо сохраняется в памяти сибиряков, а книгу его непременно найдете в Сибири у всех образованных людей.
Русская народная жизнь с ее мистическими сектами, и русская литература, и русская мысль, и жуткая судьба русских
писателей, и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и в то же время столь характерно национальной, все, все дает нам право утверждать тот тезис, что Россия — страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме,
не желающем
знать формы.
— Персидская ромашка! О нет, вы
не шутите, это в жизни вещь великая.
Не будь ее на свете —
не был бы я таким, каким вы меня видите, а мой патрон
не состоял бы в членах Общества драматических
писателей и
не получал бы тысячи авторского гонорара, а «Собачий зал»… Вы
знаете, что такое «Собачий зал»?..
«En route» заканчивается словами: «Если бы, — говорит Гюисманс, думая о
писателях, которых ему трудно будет
не увидеть, — если бы они
знали, насколько они ниже последнего из послушников, если бы они могли вообразить себе, насколько божественное опьянение свинопасов траппистов мне интереснее и ближе всех их разговоров и книг!