Неточные совпадения
Размышляя об этом, Самгин на минуту почувствовал себя способным встать и крикнуть какие-то грозные слова, даже
представил, как повернутся к нему десятки изумленных, испуганных
лиц. Но он тотчас сообразил, что, если б голос его обладал исключительной силой, он утонул бы
в диком реве этих людей,
в оглушительном плеске их рук.
— Н-да, чудим, — сказал Стратонов, глядя
в лицо Варвары, как на циферблат часов. —
Представь меня, Максим, — приказал он, подняв над головой бобровую шапку и как-то глупо, точно угрожая, заявил Варваре: — Я знаком с вашим мужем.
В комнате Алексея сидело и стояло человек двадцать, и первое, что услышал Самгин, был голос Кутузова, глухой, осипший голос, но — его. Из-за спин и голов людей Клим не видел его, но четко
представил тяжеловатую фигуру, широкое упрямое
лицо с насмешливыми глазами, толстый локоть левой руки, лежащей на столе, и уверенно командующие жесты правой.
— «Как точка над i», — вспомнил Самгин стих Мюссе, — и тотчас совершенно отчетливо
представил, как этот блестящий шарик кружится, обегая землю, а земля вертится, по спирали, вокруг солнца, стремительно — и тоже по спирали — падающего
в безмерное пространство; а на земле, на ничтожнейшей точке ее,
в маленьком городе, где воют собаки, на пустынной улице,
в деревянной клетке, стоит и смотрит
в мертвое
лицо луны некто Клим Самгин.
«Бред какой», — подумал Самгин, видя
лицо Захария, как маленькое, бесформенное и мутное пятно
в темноте, и
представляя, что
лицо это должно быть искажено страхом. Именно — страхом, — Самгин чувствовал, что иначе не может быть. А
в темноте шевелились, падали бредовые слова...
Самгин вдруг
представил его мертвым: на белой подушке серое, землистое
лицо, с погасшими глазами
в темных ямах, с заостренным носом, а рот — приоткрыт, и
в нем эти два золотых клыка.
Кивнув головой, Самгин осторожно прошел
в комнату, отвратительно пустую, вся мебель сдвинута
в один угол. Он сел на пыльный диван, погладил ладонями
лицо, руки дрожали, а пред глазами как бы стояло
в воздухе обнаженное тело женщины, гордой своей красотой. Трудно было
представить, что она умерла.
И, думая словами, он пытался
представить себе порядок и количество неприятных хлопот, которые ожидают его. Хлопоты начались немедленно: явился человек
в черном сюртуке, краснощекий, усатый, с толстым слоем черных волос на голове, зачесанные на затылок, они придают ему сходство с дьяконом, а черноусое
лицо напоминает о полицейском. Большой, плотный, он должен бы говорить басом, но говорит высоким, звонким тенором...
Каждый раз, когда он думал о большевиках, — большевизм олицетворялся пред ним
в лице коренастого, спокойного Степана Кутузова. За границей существовал основоположник этого учения, но Самгин все еще продолжал называть учение это фантастической системой фраз, а Владимира Ленина мог
представить себе только как интеллигента, книжника, озлобленного лишением права жить на родине, и скорее голосом, чем реальным человеком.
Самгин отказался играть
в девятку, курил и, наблюдая за малоподвижным
лицом поручика, пробовал
представить его
в момент атаки: впереди — немцы, сзади — мужики, а он между ними один.
Служба? Служба здесь тоже не была та упорная, безнадежная лямка, которую тянули в Москве; здесь был интерес в службе. Встреча, услуга, меткое слово, уменье
представлять в лицах разные штуки, — и человек вдруг делал карьеру, как Брянцев, которого вчера встретил Степан Аркадьич и который был первый сановник теперь. Эта служба имела интерес.
— — Дядя Ерошка прост был, ничего не жалел. Зато у меня вся Чечня кунаки были. Приедет ко мне какой кунак, водкой пьяного напою, ублажу, с собой спать положу, а к нему поеду, подарок, пешкеш, свезу. Так-то люди делают, а не то что как теперь: только и забавы у ребят, что семя грызут, да шелуху плюют, — презрительно заключил старик,
представляя в лицах, как грызут семя и плюют шелуху нынешние казаки.
Неточные совпадения
Она
представила, как он копошился
в мешке. Ужас был на ее
лице. И Вронский, вспоминая свой сон, чувствовал такой же ужас, наполнявший его душу.
Теперь, когда он держал
в руках его письмо, он невольно
представлял себе тот вызов, который, вероятно, нынче же или завтра он найдет у себя, и самую дуэль, во время которой он с тем самым холодным и гордым выражением, которое и теперь было на его
лице, выстрелив
в воздух, будет стоять под выстрелом оскорбленного мужа.
Вот вам от слова
в слово он: // «Как скоро Волк у стада забуянит, // И обижать он Овцу станет, // То Волка тут властна Овца, // Не разбираючи
лица, // Схватить за шиворот и
в суд тотчас
представить, //
В соседний лес иль
в бор».
Обломову
в самом деле стало почти весело. Он сел с ногами на диван и даже спросил: нет ли чего позавтракать. Съел два яйца и закурил сигару. И сердце и голова у него были наполнены; он жил. Он
представлял себе, как Ольга получит письмо, как изумится, какое сделает
лицо, когда прочтет. Что будет потом?..
В лице грозного родителя Викентьев
представлял Нила Андреича. У него отняли книгу и велели сидеть смирно. Тогда он, за спиной бабушки, сопровождал чтение одной Марфеньке видимой мимикой.