Неточные совпадения
Вслушиваясь в беседы взрослых о мужьях,
женах, о семейной жизни, Клим подмечал в тоне этих бесед что-то неясное, иногда виноватое, часто — насмешливое, как будто говорилось о печальных ошибках, о том, чего не следовало делать. И, глядя на мать, он
спрашивал себя: будет ли и она говорить так же?
— Что же, нравится тебе эта философия? —
спрашивал Самгин
жену, его удивляло и смешило внимание, с которым она слушала Кумова.
— Ты что же это убежала? —
спросил Самгин
жену.
— Налить вам? —
спросила Варвара, и по ласковому тону вопроса Клим понял, что она
спрашивает Кумова. Ему захотелось чаю, он вышел в столовую, Кумов привстал навстречу ему,
жена удивленно
спросила...
И он рассердился на себя за то, что не мог рассердиться на
жену. Потом
спросил, вынув из портсигара папиросу...
Варвара никогда не говорила с ним в таком тоне; он был уверен, что она смотрит на него все еще так, как смотрела, будучи девицей. Когда же и почему изменился ее взгляд? Он вспомнил, что за несколько недель до этого дня
жена, проводив гостей, устало позевнув,
спросила...
Идти в спальню не хотелось, возможно, что
жена еще не спит. Самгин знал, что все, о чем говорил Кутузов, враждебно Варваре и что мина внимания, с которой она слушала его, — фальшивая мина. Вспоминалось, что, когда он сказал ей, что даже в одном из «правительственных сообщений» признано наличие революционного движения, — она удивленно
спросила...
«Свинство! Как смешно назвала она меня — ягненок. Почему?» — Ты не знаешь, где живет Никонова? —
спросил он
жену.
«Какой осел», — думал Самгин, покручивая бородку, наблюдая рассказчика. Видя, что
жена тает в улыбках, восхищаясь как будто рассказчиком, а не анекдотом, он внезапно ощутил желание стукнуть Ряхина кулаком по лбу и резко
спросил...
— Ну? Что? —
спросила она и, махнув на него салфеткой, почти закричала: — Да сними ты очки! Они у тебя как на душу надеты — право! Разглядываешь, усмехаешься… Смотри, как бы над тобой не усмехнулись! Ты — хоть на сегодня спусти себя с цепочки. Завтра я уеду, когда еще встретимся, да и — встретимся ли? В Москве у тебя
жена, там я тебе лишняя.
— Валентин — смутил тебя? —
спросила она, усмехаясь. — Он — чудит немножко, но тебе не помешает. У него есть страстишка — голуби. На голубях он
жену проморгал, — ушла с постояльцем, доктором. Немножко — несчастен, немножко рисуется этим, — в его кругу
жены редко бросают мужей, и скандал очень подчеркивает человека.
— Я
спросила у тебя о Валентине вот почему: он добился у
жены развода, у него — роман с одной девицей, и она уже беременна. От него ли, это — вопрос. Она — тонкая штучка, и вся эта история затеяна с расчетом на дурака. Она — дочь помещика, — был такой шумный человек, Радомыслов: охотник, картежник, гуляка; разорился, кончил самоубийством. Остались две дочери, эдакие, знаешь, «полудевы», по Марселю Прево, или того хуже: «девушки для радостей», — поют, играют, ну и все прочее.
— Папашей именует меня, а право на это — потерял,
жена от него сбежала, да и не дочью она мне была, а племянницей. У меня своих детей не было: при широком выборе не нашел женщины, годной для материнства, так что на перекладных ездил… — Затем он неожиданно
спросил: — К политической партии какой-нибудь принадлежите?
— У Тагильского оказалась
жена, да — какая! — он закрыл один глаз и протяжно свистнул. — Стиль модерн, ни одного естественного движения, говорит голосом умирающей. Я попал к ней по объявлению: продаются книги. Книжки, брат, замечательные. Все наши классики, переплеты от Шелля или Шнелля, черт его знает! Семьсот целковых содрала. Я сказал ей, что был знаком с ее мужем, а она
спросила: «Да?» И — больше ни звука о нем, стерва!
— Что ты, что ты, дурак, с ума сошел, что ли? — поспешно перебил его толстяк. — Ступай, ступай ко мне в избу, — продолжал он, почти выталкивая изумленного мужика, — там
спроси жену… она тебе чаю даст, я сейчас приду, ступай. Да небось говорят, ступай.
Неточные совпадения
— Не о том вас
спрашивают, мужняя ли я
жена или вдова, а о том, признаете ли вы меня градоначальницею? — пуще ярилась Ираидка.
Слушая эти голоса, Левин насупившись сидел на кресле в спальне
жены и упорно молчал на ее вопросы о том, что с ним; но когда наконец она сама, робко улыбаясь,
спросила: «Уж не что ли нибудь не понравилось тебе с Весловским?» его прорвало, и он высказал всё; то, что он высказывал, оскорбляло его и потому еще больше его раздражало.
Алексей Александрович холодно поклонился и, поцеловав руку
жены,
спросил о ее здоровье.
— Очень рад, — сказал он и
спросил про
жену и про свояченицу. И по странной филиации мыслей, так как в его воображении мысль о свояченице Свияжского связывалась с браком, ему представилось, что никому лучше нельзя рассказать своего счастья, как
жене и свояченице Свияжского, и он очень был рад ехать к ним.
— О чем это? —
спросил Степан Аркадьич, выходя из кабинета и обращаясь к
жене.