Неточные совпадения
Ему шёл седьмой год, когда мать его вдруг исчезла
из дома: она не умерла, а просто однажды ночью тайно ушла куда-то, оставив
в памяти мальчика неясный очерк своей тонкой фигуры, пугливый блеск тёмных глаз, торопливые движения маленьких смуглых рук, — они всегда боязливо прятались. Ни одного слова её не осталось
в памяти сына.
Но отец тотчас схватил собачий
дом, опрокинул его и стал вытряхать горящую солому, под ногами у него сверкали жёлтые цветки, они горели у морды собаки, вспыхивали на её боках; отец весь курился серым дымом, фыркал и орал, мотая головою
из стороны
в сторону.
Приземистый, построенный
из кондового леса —
в обхват бревно —
дом Кожемякина стоял боком на улицу, два его окна были скрыты от любопытных глаз палисадником и решёткою, а двор ограждён высоким забором с крепкими воротами на дубовых вереях.
— Сирота моя тихая! — причитала она, ведя его
в дом. — Замаяли тебя! И это ещё здесь, не выходя
из дома, а каково будет за воротами?
Выйти не смею никуда, подружек — нет; может, и нашла бы я хороших людей — батюшка
из дома не пускает, не верит он
в совесть мою.
На сизой каланче мотается фигура доглядчика
в розовой рубахе без пояса, слышно, как он, позёвывая, мычит, а высоко
в небе над каланчой реет коршун — падает на землю голодный клёкот. Звенят стрижи,
в поле играет на свирели дурашливый пастух Никодим.
В монастыре благовестят к вечерней службе —
из ворот
домов, согнувшись, выходят серые старушки, крестятся и, качаясь, идут вдоль заборов.
Сквозь пустые окна верхнего этажа видно небо, внутри
дома хаотически торчат обугленные стропила, балки, искалеченные колоды дверей; на гниющем дереве зелёные пятна плесени,
в мусоре густо разросся бурьян,
из окон сонно кивает чернобыльник, крапива и пырей. С одной стороны
дома — сад,
в нём обгоревшие вётлы, с другой — двор, с проваленными крышами построек.
Её история была знакома Матвею: он слышал, как Власьевна рассказывала Палаге, что давно когда-то один
из господ Воеводиных привёз её, Собачью Матку, — барышнею —
в Окуров, купил
дом ей и некоторое время жил с нею, а потом бросил. Оставшись одна, девушка служила развлечением уездных чиновников, потом заболела, состарилась и вот выдумала сама себе наказание за грехи: до конца дней жить со псами.
С неделю времени Матвей не выходил
из дома, чувствуя себя оглушённым, как будто этот выстрел раздался
в его груди, встряхнув
в ней всё тревожное и неясное, что почти сложилось там
в равнодушие человека, побеждённого жизнью без битвы с нею.
Когда над городом пела и металась вьюга, забрасывая снегом
дома до крыш, шаркая сухими мохнатыми крыльями по ставням и по стенам, — мерещился кто-то огромный, тихонький и мягкий: он покорно свернулся
в шар отребьев и катится по земле
из края
в край, приминая на пути своём леса, заполняя овраги, давит и ломает города и села, загоняя мягкою тяжестью своею обломки
в землю и
в безобразное, безглавое тело своё.
У чиновника Быстрецова беда: помер
в одночасье прибывший гостить брат, офицер, а мёртвое мыло
из дома не выкинули на перекрёсток-то…»
Сдерживая лошадь, — точно на воровство ехал, — он тихо остановился у ворот
дома, вылез
из шарабана и стал осторожно стучать железным кольцом калитки.
В темноте бросились
в глаза крупно написанные мелом на воротах бесстыдные слова.
— Я видела
из окна, как вы подошли к
дому. Идёмте
в сад, познакомлю с хозяйкой, вы знаете — у неё совсем ноги отнялись!
Все провожали его
в прихожую и говорили обычные слова так добродушно и просто, что эти слова казались значительными. Он вышел на тихую улицу, точно
из бани, чувствуя себя чистым и лёгким, и шёл домой медленно, боясь расплескать
из сердца то приятное, чем наполнили его
в этом бедном
доме. И лишь где-то глубоко лежал тяжёлый, едкий осадок...
Писарь
из полиции приходил, тайно вызвал меня и упрекал, что опять я пустил
в дом подозрительного человека.
Так все дни, с утра до поздней ночи
в тихом
доме моём неугомонно гудит басок, блестит лысина, растекаются, тают облака пахучего дыма и светло брызжут
из старых уст яркие, новые слова.
И, не обидно, но умненько посмеиваясь, Тиунов рассказал: нашёл Дроздов место себе у булочницы, вдовы лет на пяток старше его, и приспособила его эта женщина
в приказчики по торговле и к персоне своей, а он —
в полном блаженстве: сыт, одет и выпить можно, по праздникам, но
из дома его без личного надзора никуда не пускают.
Сенька хворал тогда, Маша с отцом
в Шабалдино к тётке уехали, а я
в углу
дома из карт строю и вижу: возлагает дьякон руку свою матери на грудь, рука — рыжая, и перстень серебряный на ней.
— Заходи же, слышь! Я уж никуда
из дому не выйду, кроме как
в могилу: она мне готова,
в сторонке там, недалеко от твоих — от мачехи с солдатом. Приятно ты держишь могилы ихние, аккуратно-хорошо! Часто ходишь?
Неточные совпадения
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать
в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного
из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Оборванные нищие, // Послышав запах пенного, // И те пришли доказывать, // Как счастливы они: // — Нас у порога лавочник // Встречает подаянием, // А
в дом войдем, так
из дому // Проводят до ворот… // Чуть запоем мы песенку, // Бежит к окну хозяюшка // С краюхою, с ножом, // А мы-то заливаемся: // «Давать давай — весь каравай, // Не мнется и не крошится, // Тебе скорей, а нам спорей…»
— Певец Ново-Архангельской, // Его
из Малороссии // Сманили господа. // Свезти его
в Италию // Сулились, да уехали… // А он бы рад-радехонек — // Какая уж Италия? — // Обратно
в Конотоп, // Ему здесь делать нечего… // Собаки
дом покинули // (Озлилась круто женщина), // Кому здесь дело есть? // Да у него ни спереди, // Ни сзади… кроме голосу… — // «Зато уж голосок!»
Одна
из них описана выше;
из остальных трех первая имела целью разъяснить глуповцам пользу от устройства под
домами каменных фундаментов; вторая возникла вследствие отказа обывателей разводить персидскую ромашку и третья, наконец, имела поводом разнесшийся слух об учреждении
в Глупове академии.
Ранним утром выступил он
в поход и дал делу такой вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро было ясное, свежее, чуть-чуть морозное (дело происходило
в половине сентября). Солнце играло на касках и ружьях солдат; крыши
домов и улицы были подернуты легким слоем инея; везде топились печи и
из окон каждого
дома виднелось веселое пламя.