Неточные совпадения
Желая представить характеристику таланта
автора, мы обратили тогда внимание на явления русской жизни, воспроизводимые в его
пьесах, старались уловить их общий характер и допытаться, таков ли смысл этих явлений в действительности, каким он представляется нам в произведениях нашего драматурга.
Кроме того, в
пьесе Островского замечаем ошибку против первых и основных правил всякого поэтического произведения, непростительную даже начинающему
автору. Эта ошибка специально называется в драме — «двойственностью интриги»: здесь мы видим не одну любовь, а две — любовь Катерины к Борису и любовь Варвары к Кудряшу. Это хорошо только в легких французских водевилях, а не в серьезной драме, где внимание зрителей никак не должно быть развлекаемо по сторонам.
Это была обязанность критика не только перед разбираемым
автором, но еще больше перед публикой, которая так постоянно одобряет Островского, со всеми его вольностями и уклонениями, и с каждой новой
пьесой все больше к нему привязывается.
У всякого в жизни много своих дел, и редко кто служит, как в наших драмах, машиною, которою двигает
автор, как ему удобнее для действия его
пьесы.
Первая его
пьеса появилась в 1847 году; известно, что с того времени до последних годов даже лучшие наши
авторы почти потеряли след естественных стремлений народных и даже стали сомневаться в их существовании, а если иногда и чувствовали их веяние, то очень слабо, неопределенно, только в каких-нибудь частных случаях и, за немногими исключениями, почти никогда не умели найти для них истинного и приличного выражения.
Может быть, нам скажут, что все-таки
автор виноват, если его так легко не понять; но мы заметим на это, что
автор пишет для публики, а публика, если и не сразу овладевает вполне сущностью его
пьес, то и не искажает их смысла.
Без сомнения, могильщики в «Гамлете» более кстати и ближе связаны с ходом действия, нежели, например, полусумасшедшая барыня в «Грозе»; но мы ведь не то толкуем, что наш
автор — Шекспир, а только то, что его посторонние лица имеют резон своего появления и оказываются даже необходимыми для полноты
пьесы, рассматриваемой как она есть, а не в смысле абсолютного совершенства.
Что я был еще молод — не могло меня удерживать. Я уже более двух лет как печатался, был
автором пьес и романа, фельетонистом и наблюдателем столичной жизни. Издание журнала давало более солидное положение, а о возможности неудачи я недостаточно думал. Меня не смущало и то, что я-по тогдашнему моему общественно-политическому настроению — не имел еще в себе задатков руководителя органа с направлением, которое тогда гарантировало бы успех.
Еще прежние туда-сюда; тогда у них были — ну, там Шиллер, [Шиллер Фридрих (1759–1805) — великий немецкий поэт,
автор пьес «Коварство и любовь», «Разбойники» и др.] что ли, Гётте [Гетте — искаженное произношение имени Вольфганга Гёте (1749–1832) — великого немецкого поэта и философа; друг Шиллера.
Неточные совпадения
Она ехала и во французский спектакль, но содержание
пьесы получало какую-то связь с ее жизнью; читала книгу, и в книге непременно были строки с искрами ее ума, кое-где мелькал огонь ее чувств, записаны были сказанные вчера слова, как будто
автор подслушивал, как теперь бьется у ней сердце.
И он перечислил с десяток
пьес, которые, судя по афишам, принадлежали перу одного известного режиссера, прославившегося обилием переделок иностранных
пьес. Его я знал и считал, что он
автор этих
пьес.
Раз в
пьесе, полученной от него, письмо попалось: писал он сам
автору, что
пьеса поставлена быть не может по независящим обстоятельствам. Конечно, зачем чужую ставить, когда своя есть! Через два дня я эту
пьесу перелицевал, через месяц играли ее, а фарс с найденным письмом отослали
автору обратно в тот же день, когда я возвратил его.
— Да очень просто: сделать нужно так, чтобы
пьеса осталась та же самая, но чтобы и
автор и переводчик не узнали ее. Я бы это сам сделал, да времени нет… Как эту сделаете, я сейчас же другую дам.
— Обворовываю талантливых
авторов! Ведь на это я пошел, когда меня с квартиры гнали… А потом привык. Я из-за куска хлеба, а тот имя свое на
пьесах выставляет, слава и богатство у него. Гонорары авторские лопатой гребет, на рысаках ездит… А я? Расходы все мои, получаю за
пьесу двадцать рублей, из них пять рублей переписчикам… Опохмеляю их, оголтелых, чаем пою… Пока не опохмелишь, руки-то у них ходуном ходят…