Неточные совпадения
— Только и говорит мне намедни Степанида Ильинишна Бедрягина, купчиха она, богатая: возьми ты, говорит, Прохоровна, и запиши ты, говорит, сыночка своего в поминанье, снеси в церковь, да и помяни за упокой. Душа-то его, говорит, затоскует, он и
напишет письмо. «И это, — говорит Степанида Ильинишна, — как
есть верно, многократно испытано». Да только я сумлеваюсь… Свет ты наш, правда оно аль неправда, и хорошо ли так
будет?
Тогда же, тотчас
написал в Москву Ивану и все ему объяснил в письме по возможности, в шесть листов письмо
было, и послал Ивана к ней.
Вот я
написала вам любовное письмо, Боже мой, что я сделала! Алеша, не презирайте меня, и если я что сделала очень дурное и вас огорчила, то извините меня. Теперь тайна моей, погибшей навеки может
быть, репутации в ваших руках.
Вы не можете себе представить, как я
была вчера и сегодня утром несчастна, недоумевая, как я
напишу им это ужасное письмо… потому что в письме этого никак, ни за что не передашь…
— Ах, Lise, вот и прекрасно, — радостно воскликнул Алеша. — А я ведь
был совершенно уверен, что вы
написали серьезно.
— Алеша, милый, вы холодны и дерзки. Видите ли-с. Он изволил меня выбрать в свои супруги и на том успокоился! Он
был уже уверен, что я
написала серьезно, каково! Но ведь это дерзость — вот что!
Научили они его в тюрьме читать и
писать, стали толковать ему Евангелие, усовещевали, убеждали, напирали,
пилили, давили, и вот он сам торжественно сознается наконец в своем преступлении.
— О нет, не
написал, — засмеялся Иван, — и никогда в жизни я не сочинил даже двух стихов. Но я поэму эту выдумал и запомнил. С жаром выдумал. Ты
будешь первый мой читатель, то
есть слушатель. Зачем в самом деле автору терять хоть единого слушателя, — усмехнулся Иван. — Рассказывать или нет?
Вон
пишут историки, что около озера Генисаретского и во всех тех местах расселено
было тогда самое беднейшее население, какое только можно вообразить…
Писал он сюда и ко мне по этому самому делу, то
есть насчет этой рощи, совета просил.
— Н-нет-с, а вот если бы вы
написали вашею рукой сейчас три строки, на всякий случай, о том, что денег Дмитрию Федоровичу никаких не давали, то
было бы, может
быть, не лишнее… на всякий случай…
Ну там еще про себя, внутри, в глубине сердца своего виновен — но это уж не надо
писать, — повернулся он вдруг к писарю, — это уже моя частная жизнь, господа, это уже вас не касается, эти глубины-то сердца то
есть…
Ах да, представьте себе, и про меня
написали, что я
была «милым другом» вашего брата, я не хочу проговорить гадкое слово, представьте себе, ну представьте себе!
— Этого
быть не может! Где же и как
написали?
В одной газете даже сказано
было, что он от страху после преступления брата посхимился и затворился; в другой это опровергали и
писали, напротив, что он вместе со старцем своим Зосимой взломали монастырский ящик и «утекли из монастыря».
— Я получила его накануне самого преступления, а
писал он его еще за день из трактира, стало
быть, за два дня до своего преступления — посмотрите, оно написано на каком-то счете! — прокричала она задыхаясь.
«
Буду завтра просить три тысячи у всех людей, — как
пишет он своим своеобразным языком, — а не дадут люди, то прольется кровь».
В тот же вечер, после разговора с братом, подсудимый
пишет это роковое письмо, и вот это-то письмо и
есть самое главное, самое колоссальное уличение подсудимого в грабеже!
Да, но он кричал по трактирам, что убьет отца, а за два дня, в тот вечер, когда
написал свое пьяное письмо,
был тих и поссорился в трактире лишь с одним только купеческим приказчиком, „потому-де, что Карамазов не мог не поссориться“.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут
пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Хлестаков (
пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие
были! Ямщикам скажи, что я
буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы
пели!.. (Продолжает
писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Городничий. Я здесь
напишу. (
Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (
Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и
написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не
было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
Анна Андреевна. Так вы и
пишете? Как это должно
быть приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы помещаете?