Неточные совпадения
— Это… это не сюртук. Только немного тут у
рукава… А это вот только здесь, где платок лежал. Из кармана просочилось. Я
на платок-то у Фени сел, кровь-то и просочилась, — с какою-то удивительною доверчивостью тотчас же объяснил Митя. Петр Ильич выслушал, нахмурившись.
— Смотрите, не отмыли под ногтями; ну, теперь трите лицо, вот тут:
на висках, у уха… Вы в этой рубашке и поедете? Куда это вы едете? Смотрите, весь обшлаг правого
рукава в
крови.
На нем лежали окровавленный шелковый белый халат Федора Павловича, роковой медный пестик, коим было совершено предполагаемое убийство, рубашка Мити с запачканным
кровью рукавом, его сюртук весь в кровавых пятнах сзади
на месте кармана, в который он сунул тогда свой весь мокрый от
крови платок, самый платок, весь заскорузлый от
крови, теперь уже совсем пожелтевший, пистолет, заряженный для самоубийства Митей у Перхотина и отобранный у него тихонько в Мокром Трифоном Борисовичем, конверт с надписью, в котором были приготовлены для Грушеньки три тысячи, и розовая тоненькая ленточка, которою он был обвязан, и прочие многие предметы, которых и не упомню.
Неточные совпадения
— Конечно, — отвечал Хлопуша, — и я грешен, и эта рука (тут он сжал свой костливый кулак и, засуча
рукава, открыл косматую руку), и эта рука повинна в пролитой христианской
крови. Но я губил супротивника, а не гостя;
на вольном перепутье да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором.
[Я был
на первом представлении «Ляпунова» в Москве и видел, как Ляпунов засучивает
рукава и говорит что-то вроде «потешусь я в польской
крови».
На другой стороне сидит здоровенный, краснорожий богатырь в одной рубахе с засученным до плеча
рукавом, перед ним цирюльник с окровавленным ланцетом — значит, уж операция кончена; из руки богатыря высокой струей бьет, как из фонтана,
кровь, а под рукой стоит крошечный мальчишка, с полотенцем через плечо, и держит таз, большой таз, наполовину полный
крови.
Действительно, вид у Боброва был ужасный.
Кровь запеклась черными сгустками
на его бледном лице, выпачканном во многих местах угольною пылью. Мокрая одежда висела клочьями
на рукавах и
на коленях; волосы.падали беспорядочными прядями
на лоб.
Фома видел, как отец взмахнул рукой, — раздался какой-то лязг, и матрос тяжело упал
на дрова. Он тотчас же поднялся и вновь стал молча работать…
На белую кору березовых дров капала
кровь из его разбитого лица, он вытирал ее
рукавом рубахи, смотрел
на рукав и, вздыхая, молчал. А когда он шел с носилками мимо Фомы,
на лице его, у переносья, дрожали две большие мутные слезы, и мальчик видел их…