Неточные совпадения
— И он тоже, и он тоже! — в
том же восторге вторил Павел Павлович, подхватив неосторожное словцо хозяина, — и он тоже! И вот тут-то мы и играли «Провинциалку», на домашнем театре, у его превосходительства гостеприимнейшего Семена Семеновича, — Степан Михайлович — графа, я — мужа,
а покойница — провинциалку, — но только у меня отняли роль мужа по настоянию покойницы, так
что я и не играл мужа, будто бы по неспособности-с…
Ах, Алексей Иванович, говорю
же вам и повторяю,
что в таком настроении иногда провалиться сквозь землю желаешь, даже взаправду-с;
а в другую минуту так бы, кажется, взял да и обнял, и именно кого-нибудь вот из прежних-то этих, так сказать, очевидцев и соучастников, и единственно для
того только, чтоб заплакать,
то есть совершенно больше ни для
чего, как чтоб только заплакать!..
Одною из сотни причин для непременного и скорейшего его отъезда, выставленных Натальей Васильевной, была и
та,
что ей показалось, будто она беременна;
а потому и естественно,
что ему надо непременно и сейчас
же скрыться хоть месяца на три или на четыре, чтобы через девять месяцев мужу труднее было в чем-нибудь усумниться, если б и вышла потом какая-нибудь клевета.
— Неужели в сентябре? гм…
что ж это я? — очень удивился Павел Павлович. — Ну, так если так,
то позвольте
же: вы выехали сентября двенадцатого-с,
а Лиза родилась мая восьмого, это, стало быть, сентябрь — октябрь — ноябрь — декабрь — январь — февраль — март — апрель, — через восемь месяцев с чем-то-с, вот-с! и если б вы только знали, как покойница…
— Я к
тому,
что не странно ли очень уж будет-с? Все-таки надо бы и мне хоть раз-другой к ней наведаться,
а то как
же совсем без отца-то-с? хе-хе… и в такой важный дом-с.
— Да все к
тому же-с,
что пырнул
же ведь ножом-с, — захихикал Павел Павлович, — ведь уж видно,
что не тип-с,
а сопля-человек, когда уж самое приличие от страху забыл и к дамам на шею кидается в присутствии губернатора-с, —
а ведь пырнул же-с, достиг своего! Вот я только про это-с.
Он засыпал беспокойно. Что-то новое, еще более спутавшее дело, вдруг откудова-то появившееся, тревожило его теперь, и он чувствовал в
то же время,
что ему почему-то стыдно было этой тревоги. Он уже стал было забываться, но какой-то шорох вдруг его разбудил. Он тотчас
же оглянулся на постель Павла Павловича. В комнате было темно (гардины были совсем спущены), но ему показалось,
что Павел Павлович не лежит,
а привстал и сидит на постели.
То же случилось и с его адвокатом;
а между
тем адвокату было
что сообщить: тяжебное дело было им весьма ловко улажено, и противники соглашались на мировую с вознаграждением весьма незначительной долею оспариваемого ими наследства.
—
То есть это только вид такой, для приличия,
что будто и не говорят;
а ведь как
же не знать-с? — приятно прищурился Павел Павлович. —
Что же, осчастливите, Алексей Иванович? — ужасно робко закончил он.
«
А Лиза?» — подумал Вельчанинов и тотчас
же бросил об этом думать, как бы испугавшись какого-то кощунства. И вдруг ему показалось,
что он сам так мелок, так ничтожен в эту минуту; показалось,
что мысль, его соблазнявшая, — такая маленькая, такая скверненькая мысль… и во
что бы
то ни стало захотелось ему опять все бросить и хоть сейчас выйти из коляски, даже если б надо было для этого прибить Павла Павловича. Но
тот заговорил, и соблазн опять охватил его сердце.
—
А я так бы очень хотел-с, — заворочался Павел Павлович, — только вот
что же бы купить-с? Весь ли прибор,
то есть брошь, серьги, браслет, или одну только вещицу?
Кончилось
тем, однако
же,
что купили только один браслет и не
тот, который хотелось Павлу Павловичу,
а тот, на который указал Вельчанинов.
— Ах нет, прескучно! Сначала каждый раз весело выходит,
а под конец каждый раз бестолково, потому
что никто не умеет кончить; разве вот с вами будет занимательнее.
А то мы думали про вас,
что вы друг Павла Павловича,
а выходит,
что он просто нахвастал. Я очень рада,
что вы приехали… по одному случаю, — весьма серьезно и внушительно посмотрела она на Вельчанинова и тотчас
же отошла к Марье Никитишне.
— Я знала,
что вы ему не друг и
что он налгал! — пылко и скоро перебила его Надя. — Я никогда не выйду за него замуж, знайте это! Никогда! Я не понимаю даже, как он осмелился… Только вы все-таки должны передать ему его гадкий браслет,
а то как
же мне быть? Я непременно, непременно хочу, чтоб он сегодня
же, в
тот же день, получил обратно и гриб съел.
А если он нафискалит папаше,
то увидит, как ему достанется.
Очарование,
а в
то же время и недоумение проглядывали и на лицах всех слушательниц; всем как бы казалось,
что невозможно и стыдно так петь,
а в
то же время все эти личики и глазки горели и сверкали и как будто ждали и еще чего-то.
—
А впрочем,
чем же вы хотели сквитаться? — нахмуренно обратился он к нему после довольно продолжительного молчания.
Тот все это время провожал его по комнате глазами, держа перед собою по-прежнему сложенные руки.
И хотите, хотите, я сейчас докажу вам,
что вы меня не только не любите,
а ненавидите, изо всех сил, и
что вы лжете, сами не зная
того: вы взяли меня и повезли туда вовсе не для смешной этой цели, чтобы невесту испытать (придет
же в голову!), —
а просто увидели меня вчера и озлились и повезли меня, чтобы мне показать и сказать: «Видишь какая!
— Но какой
же отец решится отдать за вас свою дочь теперь — будь вы хоть размиллионер в будущем или там какой-нибудь будущий благодетель человечества? Человек девятнадцати лет даже и за себя самого — отвечать не может,
а вы решаетесь еще брать на совесть чужую будущность,
то есть будущность такого
же ребенка, как вы! Ведь это не совсем тоже благородно, как вы думаете? Я позволил себе высказать потому,
что вы сами давеча обратились ко мне как к посреднику между вами и Павлом Павловичем.
Впрочем, это все пустяки,
а дело в
том,
что тут не только нет ничего неблагородного с моей стороны, как вы позволили себе выразиться, но даже совершенно напротив,
что и надеюсь вам растолковать: мы, во-первых, дали друг другу слово, и, кроме
того, я прямо ей обещался, при двух свидетелях, в
том,
что если она когда полюбит другого или просто раскается,
что за меня вышла, и захочет со мной развестись,
то я тотчас
же выдаю ей акт в моем прелюбодеянии, — и
тем поддержу, стало быть, где следует, ее просьбу о разводе.
Да! должен
же был, обязан
же был, наконец, этот «вечный муж» хоть когда-нибудь да наказать себя за все окончательно, и чтоб наказать себя, он и схватился за бритву, — правда, нечаянно, но все-таки схватился! «Все-таки пырнул
же ножом, все-таки ведь кончил
же тем,
что пырнул, в присутствии губернатора!»
А кстати, была ли у него хоть какая-нибудь мысль в этом роде, когда он мне рассказывал свой анекдот про шафера?
Этот новый ужас происходил от непременного убеждения, в нем неожиданно укрепившегося, в
том,
что он, Вельчанинов (и светский человек), сегодня
же сам, своей волей, кончит все
тем,
что пойдет к Павлу Павловичу, — зачем? для
чего? — ничего он этого не знал и с отвращением знать не хотел,
а знал только
то,
что зачем-то потащится.
Но он так скоро явился с повинною,
а вместе с
тем и с таким вновь возрожденным и самоуверенным видом,
что «все» тотчас
же ему простили его минутное отпадение; даже
те из них, с которыми он перестал было кланяться, первые
же и узнали его и протянули ему руку, и притом без всяких докучных вопросов, — как будто он все время был где-то далеко в отлучке по своим домашним делам, до которых никому из них нет дела, и только
что сейчас воротился.