Неточные совпадения
И вот он умирает; Катерина Николавна тотчас вспомнила про
письмо: если бы оно обнаружилось в бумагах покойного и попало в руки старого князя, то тот несомненно прогнал бы ее навсегда, лишил наследства и не
дал бы ей ни копейки при жизни.
Тушар вдруг спохватился, что мало взял денег, и с «достоинством» объявил вам в
письме своем, что в заведении его воспитываются князья и сенаторские дети и что он считает ниже своего заведения держать воспитанника с таким происхождением, как я, если ему не
дадут прибавки.
Дав слово Версилову, что
письмо это, кроме меня, никому не будет известно, я почел уже себя не вправе объявлять о нем кому бы то ни было.
То есть я и солгал, потому что документ был у меня и никогда у Крафта, но это была лишь мелочь, а в самом главном я не солгал, потому что в ту минуту, когда лгал, то
дал себе слово сжечь это
письмо в тот же вечер.
Постойте, Катерина Николаевна, еще минутку не говорите, а
дайте мне все докончить: я все время, как к вам ходил, все это время подозревал, что вы для того только и ласкали меня, чтоб из меня выпытать это
письмо, довести меня до того, чтоб я признался…
Я уже предупредил вас с самого начала, что весь вопрос относительно этой
дамы, то есть о
письме вашем, собственно, к генеральше Ахмаковой долженствует, при нашем теперешнем объяснении, быть устранен окончательно; вы же все возвращаетесь.
Зерщиков, с своей стороны, нашел требование достойным уважения и
дал слово, при всех, завтра же отправить мне объяснительное и извинительное
письмо.
— Он у себя дома, я вам сказала. В своем вчерашнем
письме к Катерине Николаевне, которое я передала, он просил у ней, во всяком случае, свидания у себя на квартире, сегодня, ровно в семь часов вечера. Та
дала обещание.
В
письме же своем он
дал ей самое торжественное, самое рыцарское слово, что опасаться ей нечего…
— Что бы вы ни говорили, я не могу, — произнес я с видом непоколебимого решения, — я могу только заплатить вам такою же искренностью и объяснить вам мои последние намерения: я передам, в самом непродолжительном времени, это роковое
письмо Катерине Николаевне в руки, но с тем, чтоб из всего, теперь случившегося, не делать скандала и чтоб она
дала заранее слово, что не помешает вашему счастью. Вот все, что я могу сделать.
Что она, Альфонсинка, боится беды, потому что сама участвовала, a cette dame, la generale, непременно приедет, «сейчас, сейчас», потому что они послали ей с
письма копию, и та тотчас увидит, что у них в самом деле есть это
письмо, и поедет к ним, а написал ей
письмо один Ламберт, а про Версилова она не знает; а Ламберт рекомендовался как приехавший из Москвы, от одной московской
дамы, une dame de Moscou (NB. Марья Ивановна!).
— Звонят. Выходит девушка, они
дают письмо и уверяют девушку, что оба так влюблены, что сейчас умрут тут у двери. Девушка в недоумении ведет переговоры. Вдруг является господин с бакенбардами колбасиками, красный, как рак, объявляет, что в доме никого не живет, кроме его жены, и выгоняет обоих.
Но все-таки он представил несколько соображений, из которых следовало, что вагоны загнали куда-нибудь в Литву. Самгину показалось, что у этого человека есть причины желать, чтоб он, Самгин, исчез. Но следователь подкрепил доводы в пользу поездки предложением
дать письмо к брату его жены, ротмистру полевых жандармов.
Козлов, в свою очередь, отвел Райского в сторону. Долго шептал он ему, прося отыскать жену,
дал письмо к ней и адрес ее, и успокоился, когда Райский тщательно положил письмо в бумажник.
Неточные совпадения
Коробкин.
Дайте мне! Вот у меня, я думаю, получше глаза. (Берет
письмо.)
(
Дает Осипу
письмо.)На, отнеси.
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это
письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду
давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Она раскаивалась утром в том, чтó она сказала мужу, и желала только одного, чтоб эти слова были как бы не сказаны. И вот
письмо это признавало слова несказанными и
давало ей то, чего она желала. Но теперь это
письмо представлялось ей ужаснее всего, что только она могла себе представить.
— Вы приедете ко мне, — сказала графиня Лидия Ивановна, помолчав, — нам надо поговорить о грустном для вас деле. Я всё бы
дала, чтоб избавить вас от некоторых воспоминаний, но другие не так думают. Я получила от нее
письмо. Она здесь, в Петербурге.