Неточные совпадения
Ну, да все это вздор, а только она,
видя, что ты уже
не студент, уроков и костюма лишился и что по
смерти барышни ей нечего уже тебя на родственной ноге держать, вдруг испугалась; а так как ты, с своей стороны, забился в угол и ничего прежнего
не поддерживал, она и вздумала тебя с квартиры согнать.
— Н… нет,
видел, один только раз в жизни, шесть лет тому. Филька, человек дворовый у меня был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись: «Филька, трубку!» — вошел, и прямо к горке, где стоят у меня трубки. Я сижу, думаю: «Это он мне отомстить», потому что перед самою
смертью мы крепко поссорились. «Как ты смеешь, говорю, с продранным локтем ко мне входить, — вон, негодяй!» Повернулся, вышел и больше
не приходил. Я Марфе Петровне тогда
не сказал. Хотел было панихиду по нем отслужить, да посовестился.
— Ах, Петр Петрович, вы
не поверите, до какой степени вы меня теперь испугали! — продолжала Пульхерия Александровна. — Я его всего только два раза
видела, и он мне показался ужасен, ужасен! Я уверена, что он был причиною
смерти покойницы Марфы Петровны.
— А вам разве
не жалко?
Не жалко? — вскинулась опять Соня, — ведь вы, я знаю, вы последнее сами отдали, еще ничего
не видя. А если бы вы все-то
видели, о господи! А сколько, сколько раз я ее в слезы вводила! Да на прошлой еще неделе! Ох, я! Всего за неделю до его
смерти. Я жестоко поступила! И сколько, сколько раз я это делала. Ах, как теперь, целый день вспоминать было больно!
— Ну, вот и ты! — начала она, запинаясь от радости. —
Не сердись на меня, Родя, что я тебя так глупо встречаю, со слезами: это я смеюсь, а
не плачу. Ты думаешь, я плачу? Нет, это я радуюсь, а уж у меня глупая привычка такая: слезы текут. Это у меня со
смерти твоего отца, от всего плачу. Садись, голубчик, устал, должно быть,
вижу. Ах, как ты испачкался.
Соня беспрерывно сообщала, что он постоянно угрюм, несловоохотлив и даже почти нисколько
не интересуется известиями, которые она ему сообщает каждый раз из получаемых ею писем; что он спрашивает иногда о матери; и когда она,
видя, что он уже предугадывает истину, сообщила ему, наконец, об ее
смерти, то, к удивлению ее, даже и известие о
смерти матери на него как бы
не очень сильно подействовало, по крайней мере, так показалось ей с наружного вида.
Ни как животное, ни как разумное существо, человек не может бояться смерти: животное, не имея сознания жизни,
не видит смерти, а разумное существо, имея сознание жизни, не может видеть в смерти животной ничего иного, как естественного и никогда непрекращающегося движения вещества.
Неточные совпадения
Он
не видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что
смерть, существующая для неверующих, для него
не существует, и что так как он обладает полнейшею верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже нет в его душе, и он испытывает здесь на земле уже полное спасение.
— Нет, нет, — заговорила она, — я
не боюсь его, я боюсь
смерти. Алексей, подойди сюда. Я тороплюсь оттого, что мне некогда, мне осталось жить немного, сейчас начнется жар, и я ничего уже
не пойму. Теперь я понимаю, и всё понимаю, я всё
вижу.
Левин говорил то, что он истинно думал в это последнее время. Он во всем
видел только
смерть или приближение к ней. Но затеянное им дело тем более занимало его. Надо же было как-нибудь доживать жизнь, пока
не пришла
смерть. Темнота покрывала для него всё; но именно вследствие этой темноты он чувствовал, что единственною руководительною нитью в этой темноте было его дело, и он из последних сил ухватился и держался за него.
Казаки всё это
видели, только ни один
не спустился меня искать: они, верно, думали, что я убился до
смерти, и я слышал, как они бросились ловить моего коня.
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные тайны человека, которого я никогда
не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я
видел его только раз в моей жизни на большой дороге; следовательно,
не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только
смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.