Неточные совпадения
Войдя в кондитерскую, я увидел, что старик уже сидит у окна, а собака лежит,
как и
прежде, растянувшись у ног его.
Он оскорбил Николая Сергеича ужасным письмом, все на ту же тему,
как и
прежде, а сыну положительно запретил посещать Ихменевых.
Но боже,
как она была прекрасна! Никогда, ни
прежде, ни после, не видал я ее такою,
как в этот роковой день. Та ли, та ли это Наташа, та ли это девочка, которая, еще только год тому назад, не спускала с меня глаз и, шевеля за мною губками, слушала мой роман и которая так весело, так беспечно хохотала и шутила в тот вечер с отцом и со мною за ужином? Та ли это Наташа, которая там, в той комнате, наклонив головку и вся загоревшись румянцем, сказала мне: да.
К тому же он и
прежде почти никогда не выходил в вечернее время, а с тех пор,
как ушла Наташа, то есть почти уже с полгода, сделался настоящим домоседом.
Волосы, совсем поседевшие, в беспорядке выбивались из-под скомканной шляпы и длинными космами лежали на воротнике его старого, изношенного пальто. Я еще
прежде заметил, что в иные минуты он
как будто забывался; забывал, например, что он не один в комнате, разговаривал сам с собою, жестикулировал руками. Тяжело было смотреть на него.
Я застал Наташу одну. Она тихо ходила взад и вперед по комнате, сложа руки на груди, в глубокой задумчивости. Потухавший самовар стоял на столе и уже давно ожидал меня. Молча и с улыбкою протянула она мне руку. Лицо ее было бледно, с болезненным выражением. В улыбке ее было что-то страдальческое, нежное, терпеливое. Голубые ясные глаза ее стали
как будто больше, чем
прежде, волосы
как будто гуще, — все это так казалось от худобы и болезни.
Я думал, они вскрикнут и бросятся друг другу в объятия,
как это уже несколько раз
прежде бывало при подобных же примирениях.
— Да дайте же, дайте мне рассказать, — покрывал нас всех Алеша своим звонким голосом. — Они думают, что все это,
как и
прежде… что я с пустяками приехал… Я вам говорю, что у меня самое интересное дело. Да замолчите ли вы когда-нибудь!
Маслобоев толкнул дверь, и мы очутились в небольшой комнате, в два окна, с геранями, плетеными стульями и с сквернейшими фортепианами; все
как следовало. Но еще
прежде, чем мы вошли, еще когда мы разговаривали в передней, Митрошка стушевался. Я после узнал, что он и не входил, а пережидал за дверью. Ему было кому потом отворить. Растрепанная и нарумяненная женщина, выглядывавшая давеча утром из-за плеча Бубновой, приходилась ему кума.
— Видишь, Ваня, пришел я к тебе с величайшей просьбой. Но
прежде… так
как я сам теперь соображаю, надо бы тебе объяснить некоторые обстоятельства… чрезвычайно щекотливые обстоятельства…
Я, может быть, и часто плачу; я не стыжусь в этом признаться, так же
как и не стыжусь признаться, что любил
прежде дитя мое больше всего на свете.
— Я начал о моем ветренике, — продолжал князь, — я видел его только одну минуту и то на улице, когда он садился ехать к графине Зинаиде Федоровне. Он ужасно спешил и, представьте, даже не хотел встать, чтоб войти со мной в комнаты после четырех дней разлуки. И, кажется, я в том виноват, Наталья Николаевна, что он теперь не у вас и что мы пришли
прежде него; я воспользовался случаем, и так
как сам не мог быть сегодня у графини, то дал ему одно поручение. Но он явится сию минуту.
— Неправда, неправда; стыдно, отец, так говорить! — с жаром вскричал Алеша, — я подозреваю твою мысль! А об этом миллионе действительно был у нас разговор, и долго решали:
как его употребить? Решили наконец, что
прежде всего на общественное просвещение…
Я рассудил, что рано ли, поздно ли надо будет ехать. Положим, Наташа теперь одна, я ей нужен, но ведь она же сама поручила мне
как можно скорей узнать Катю. К тому же, может быть, и Алеша там… Я знал, что Наташа не будет покойна,
прежде чем я не принесу ей известий о Кате, и решился ехать. Но меня смущала Нелли.
— Меня чрезвычайно заботит теперь одно обстоятельство, Иван Петрович, — начал он, — о котором я хочу
прежде всего переговорить с вами и попросить у вас совета: я уж давно решил отказаться от выигранного мною процесса и уступить спорные десять тысяч Ихменеву.
Как поступить?
Она в иных случаях
как будто пренебрегала уменьем владеть собою, ставя
прежде всего истину, а всякую жизненную выдержку считала за условный предрассудок и, кажется, тщеславилась таким убеждением, что случается со многими пылкими людьми, даже и не в очень молодых годах.
— Он добрый, он благородный, — поспешно начала Катя, когда я уселся опять подле нее, — но мы об нем потом будем много говорить; а теперь нам
прежде всего нужно условиться: вы
как считаете князя?
Это мне
прежде всего нужно знать для окончательного моего решения, чтоб уж самой знать,
как поступать.
Заключу же так: вы меня обвиняете в пороке, разврате, безнравственности, а я, может быть, только тем и виноват теперь, что откровеннеедругих и больше ничего; что не утаиваю того, что другие скрывают даже от самих себя,
как сказал я
прежде…
Подымаясь на последнюю лестницу, которая,
как я уже сказал
прежде, шла винтом, я заметил у ее дверей человека, который хотел уже было постучаться, но, заслышав мои шаги, приостановился.
Тогда я сам так подведу разговор, что тебя начнут расспрашивать о том,
как ты жила
прежде: о твоей матери и о твоем дедушке.
Меня же учила молиться за дедушку, и сама молилась и много мне еще рассказывала,
как она
прежде жила с дедушкой и
как дедушка ее очень любил, больше всех.
Вот она
как стала выздоравливать, то и начала мне опять рассказывать,
как она
прежде жила… тут и про Азорку рассказала, потому что раз где-то на реке, за городом, мальчишки тащили Азорку на веревке топить, а мамаша дала им денег и купила у них Азорку.
Дедушка купил Новый завет и географию и стал меня учить; а иногда рассказывал,
какие на свете есть земли, и
какие люди живут, и
какие моря, и что было
прежде, и
как Христос нас всех простил.
Еще лучше, чем
прежде была, да, лучше! — прибавил он, невольно умолкая под душевной болью, радостною болью, от которой
как будто душу ломит надвое.
О Наташа, ведь ты помнишь,
как я
прежде тебя любил: ну, а теперь и во все это время я тебя вдвое, в тысячу раз больше любил, чем
прежде!
— Нет, Ваня, он не умер! — сказала она решительно, все выслушав и еще раз подумав. — Мамаша мне часто говорит о дедушке, и когда я вчера сказала ей: «Да ведь дедушка умер», она очень огорчилась, заплакала и сказала мне, что нет, что мне нарочно так сказали, а что он ходит теперь и милостыню просит, «так же
как мы с тобой
прежде просили, — говорила мамаша, — и все ходит по тому месту, где мы с тобой его в первый раз встретили, когда я упала перед ним и Азорка узнал меня…»
Он и в самом деле, Ваня, мне
прежде это один раз говорил, уж после того
как мамаша умерла, когда я приходила к нему.