Помни, мой друг, месть моя отняла у него знатный род, богатства; один
господь знает, чего не отнял я у него и что дал ему взамен, и вознагради за меня Антонио своей любовью, которая для него очень, очень дорога, дороже, нежели предполагать можешь.
— Может быть, — прибавил он, смутно понимая душевную тревогу своей крестной матери и желая ее и себя утешить, — может быть, Настя, мы введем его этим тельником в нашу веру.
Господь знает, дар твой не будет ли у него на груди, когда будешь стоять с ним в церкви под венцом.
Неточные совпадения
Венчанного узника не стало в тюрьме, и Афанасья Никитина не видать уже было в ней.
Знать, Дмитрия Иоанновича выпустили на свободу?.. Да,
господь освободил его от всех земных уз. Вот что пишет летописец: «1509 года, 14-го февраля, преставился великой князь Дмитрий Иоаннович в нуже, в тюрьме». Герберштейн прибавляет: «Думают, что он умер от холода или от голода или задохнулся от дыма».
— Берусь за это. Тебе нельзя замолвить и словечка: о твоем размирье с Образцом если не
знает еще наш
господин…
— Что ж,
господине, коли чести не
знают…
— Видит бог, никому! Зарой меня живого в землю, коли я кому промолвился.
Знаю я, да ты,
господине, да родич мой, и тому наказал, что прямо в петлю и меня и себя потащит, коли обмолвится.
— Видим,
господине лицарь Поплев, — отвечал дворецкий. — Пожалуй, не вмени нам в вину прежнего нашего неверия: люди простые, глупые, живем в глуши, не
знаем заморских обычаев.
— Во имя отца и сына и святого духа, — сказал он твердым голосом, держа левою рукой образ, а правою сотворив три крестные знамения, — этим божиим милосердием благословляю тебя, единородный и любезный сын мой Иван, и молю, да подаст тебе святой великомученик Георгий победу и одоление над врагом. Береги это сокровище, аки зеницу ока; не покидай его никогда, разве
господь попустит ворогу отнять его у тебя.
Знаю тебя, Иван, не у живого отнимут, а разве у мертвого. Помни на всякий час благословение родительское.
— Немало стою здесь, а только и слышу в речи твоей: Иоанн, да Ахмат, да Софья и опять Ахмат да Иоанн. Не трунишь ли над старыми грехами моими?.. Крыться не хочу, было время, и я оплошал, оробел, сам не
знаю как. Кто этому теперь поверит? Правду молвить, и было чего бояться! В один час мог потерять, что улаживал годами и что замышлял для Руси на несколько веков.
Господь выручил. Но… по нашей пословице, кто старое помянет, тому глаз вон. Оправь меня в этом деле перед немцем. Спи здорово, Аристотель!
Ты не
знаешь, свет мой, мое дитятко, что такая за примана любовь, и дай
господь не ведать тебе никогда.
Это не Антон. Тот в немецкой епанечке, светлые волосы его падают кудрями по плечам, а этот молодец острижен в кружок, в русской одежде, в шеломе и латах. Щеки его горят, он весь в пыли с головы до ног. Между тем паробок принимает коня его, служит ему, как своему
господину, и дает
знать, что он может идти в хоромы.
Нередко, даже без отчетливой причины, делалось ему грустно, очень грустно; тогда он молился — о чем,
знает только
господь; молитвы его были без слов: они выражались одними горячими слезами.
О, если б ты
знал,
господин лекарь, как много обольстительного, прекрасного в этой ереси!
— Видит
господь, — говорил всесветный переводчик или переводитель вестей, — только из горячей любви, из глубоковысочайшей преданности передаю вам великую тайну. Умоляю о скрытности. Если
узнают посол цесарский и Мамон, ходя, ощупывай то и дело голову.
— В тюрьме, в несчастии,
узнаю истинную цену дружбе, любви, — говорил он дьяку, — могу ли роптать после всего, чем
господь наградил меня, могу ли жаловаться на судьбу свою? Вот, подле меня, князь венчанный, а — слышишь ли его стенания?.. изнывает, заброшенный всеми!.. С сокровищем, которое ты мне принес, могу умереть без ропота; в последние минуты мои должен благословлять пройденный путь и целовать руку, которая вела меня по нем.
Когда
узнали, что странник русский, Фриц, Якубек и Любуша засыпали его вопросами о молодом их
господине.
Вот раз, утром, приносят к ней через жида Захария — чай,
знаешь, видал его на Руси? — вот приносят к ней письмо от молодого
господина.
— Ну, что уж ты растосковался так?
Господь знает, что делает. У многих ли дети лучше наших-то? Везде, отец, одно и то же, — споры, да распри, да томаша. Все отцы-матери грехи свои слезами омывают, не ты один…
—
Господь знает! Это ты, может, и ошибся… она мне, впрочем, день сегодня назначила, как с музыки привел ее: через три недели, а может, и раньше, наверно, говорит, под венец пойдем; поклялась, образ сняла, поцеловала. За тобой, стало быть, князь, теперь дело, хе-хе!
Неточные совпадения
(Принимает из окна просьбы, развертывает одну из них и читает:)«Его высокоблагородному светлости
господину финансову от купца Абдулина…» Черт
знает что: и чина такого нет!
Эх, если б
узнал это старый
барин!
Знать не хочу
господ!..» // Тем только успокоили, // Что штоф вина поставили // (Винцо-то он любил).
Чу! конь стучит копытами, // Чу, сбруя золоченая // Звенит… еще беда! // Ребята испугалися, // По избам разбежалися, // У окон заметалися // Старухи, старики. // Бежит деревней староста, // Стучит в окошки палочкой. // Бежит в поля, луга. // Собрал народ: идут — кряхтят! // Беда!
Господь прогневался, // Наслал гостей непрошеных, // Неправедных судей! //
Знать, деньги издержалися, // Сапожки притопталися, //
Знать, голод разобрал!..
Да был тут человек, // Павлуша Веретенников // (Какого роду, звания, // Не
знали мужики, // Однако звали «
барином».