Неточные совпадения
Кажется, было кем-то говорено: лишь бы обман был похож
на истину и нравился, так и повесть хороша; а розыски исторической полиции здесь
не у
места.
Я
не трогался с
места, а он, мой голубчик, дальше и дальше, и скрылся, словно канул
на дно…
Таков он был во всех случаях жизни: ныне, из тщеславия, готов играть своею жизнью
на концах копьев, пуститься в новый крестовый поход, завтра
не дотронется до булавки,
не замарает ноги, чтобы спасти погибающего; ныне, у ног врага, которого вчера бил, целует у него руку, завтра готов повторить с ним римскую сцену, если б она опять представилась; ныне сажает вас
на первое
место за своей трапезой, осыпает вас всеми почетными именами, вытаскивая их из словаря приличия и уважения; завтра, по первому намеку прохожего цыгана, без всяких исследований, оборотится к вам спиной, заставит вас ждать у ворот своего замка, если вы имеете в нем нужду, и встретит вас с своей баронской высоты словами: «Здорово, любезный мой!» Такие характеры нередки.
— Ох, ох! — продолжал великий князь. — Легко припасти все эти царские снадобья, обкласть себя суконными львами и алтабасными орлами, заставить попугаев величать себя чем душе угодно; да настоящим-то царем, словом и делом, быть нелегко! Сам ведаешь, чего мне стоит возиться с роденькой. Засели за большой стол
на больших
местах да крохоборничают! И лжицы
не даю, и ковшами обносят, а все себе сидят, будто приросли к одним
местам.
[«Поганые немцы
не стали
на срок
на Обидном
месте», «немцы прислали с святым словом», «немецкие божницы» — это все говорится в летописях о ливонцах и их церквах.]
Когда русалки полощутся в нем и чешут его своими серебряными гребнями, летишь по нем, как лебедь белокрылый; а залягут с лукавством
на дне и ухватятся за судно, стоишь
на одном
месте, будто прикованный: ни ветерок
не вздохнет, ни волна
не всплеснет; днем над тобою небо горит и под тобою море горит; ночью господь унижет небо звездами, как золотыми дробницами, и русалки усыплют воду такими ж звездами.
Еще раз взглянула… смущение, какое-то удовольствие обманутого опасения, какое-то сладостное волнение в крови, никогда еще
не испытанное, приковали ее
на несколько мгновений к одному
месту.
— Антонио! Антонио! ты ли это говоришь?.. Только два дня здесь, еще
не у дела, а уж молодая кровь твоя бунтует против разума, малейшие неприятности кидают тебя далеко от прекрасной цели. Так ли идут в битву для получения венца победного? Что сказал бы ты, бывши
на моем
месте?.. Неужели я ошибся в тебе?.. Как бы то ни было,
не узнаю твердой души, которая, по словам твоим, готова идти в схватку с самою жестокою судьбой!..
Нет, заменил все раненые
места живьем и
на другой день, смеясь, явился ко двору, будто ни в чем
не бывал.
Когда пушка пришла
на назначенное
место, Аристотель приказал затинщику-немцу (обыкновенно немцы исправляли должность артиллеристов) снять ее с передков; потом, прицелясь в городок, установил ее
на колоде (станке, или лафете) и велел затинщику всыпать в нее затин и вкатить ядро едва ли
не с человечью голову.
— Настя! Настя! что с тобою? — спросил он с живым участием дочь, нежно любимую. Она
не в силах была ничего вымолвить и упала
на руки брата. Перекрестясь, боярин положил образ
на прежнее
место и потом спешил окропить дочь свою богоявленскою водой, которая всегда стояла в запасе в божнице. Анастасия очнулась и, когда увидела себя окруженною отцом, братом в каком-то темном тесном склепе, закричала диким голосом и обращая вокруг себя мутные взоры.
Дрожь проняла воинов; казалось, и взглянуть боялись друг
на друга,
не только что подняться с
места, так перепугал их лесовик. Они сидели
на лавках, словно омертвевшие.
Кто
на месте великого князя тверского, бездетного, безнадежного, окруженного изменою, в его старых летах,
не согласился бы
на предложение московского воеводы?
Боярина приводят в чувство и уносят
на носилках в ближнюю деревню. Благодаря крыльям птиц он избавился от смертельного ушиба. Но
на теле его
не было почти
места без язвы.
Сквозь отверстие едва раскрытого окна Анастасия взорами следит незнакомца. Она
не знает, что подумать о появлении его
на место Антона-лекаря. Вот он остановился
на крыльце, скинул шелом свой, украшенный веткою и пером попугая, утер платком лицо свое и остановился
на крыльце, смотря с грустью
на окно светлицы.
А там, сократя размеры своего храма, выбери под него
место не в Кремле, а
на одной из высот московских окружностей.
Оказалось, что один из бояр надел кафтан
не по чину и стал
не на своем
месте.
Каждое слово доказывало, что посол
не понимал ни нрава государя, к которому обращался, ни духа его народа,
не знал и приличия
места и времени; каждое слово обвиняло ум и неопытность Поппеля.
На эту речь наш Иоанн отвечал твердо, владычным голосом,
не встав с престола...
— Несчастный,
не доканчивай, или я убью тебя здесь,
на месте, — воскликнул молодой человек, побледнев и весь дрожа, и, как будто боясь, чтобы угрозы его
не сбылись, бросился опрометью от презренного разносчика вестей.
— Правда твоя, искал по немощи родительской, а более человеческой. За то, статься может, господь и наказал меня сватовством Мамона. С той поры
не плодит мое деревцо сладких яблочков; с той поры женихов Настеньке словно рукой сняло, да и сама она, горемычная, сохнет, что былина
на крутом яру. Я ли
не ходил
на богомолье по святым
местам; я ли
не ставил местных свеч,
не теплил лампады неугасимой!
Захарий
не договорил — что-то просвистало мимо ушей его. Это была стрела, пущенная одним из погони в то
место, где находился говоривший. Испуганный, он наклонился до земли, дернул своего спутника за кафтан и начал нырять в тумане, почти
на четвереньках, к стороне посада. Ничего лучше
не мог сделать Антон, как последовать за ним,
не отставая.
Нынче
не гонят народ, как
на посольский ход, сам бежит к
месту зрелища.
Думаем, нужно еще прибавить к заключению нашей повести, что
место лекаря Антона при дворе великого князя заступил, по рекомендации Поппеля, мистра Леон, родом жидовин; что этот мейстер лечил и залечил Иоанна-младого и за то казнен всенародно
на Болвановке, за Москвой-рекой. Об этом никто
не жалел: поделом была вору мука!
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные
места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком
месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
А вы — стоять
на крыльце, и ни с
места! И никого
не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и
не с просьбою, да похож
на такого человека, что хочет подать
на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит
на цыпочках вслед за квартальными.)
Не горы с
места сдвинулись, // Упали
на головушку, //
Не Бог стрелой громовою // Во гневе грудь пронзил, // По мне — тиха, невидима — // Прошла гроза душевная, // Покажешь ли ее?
Вральман. Уталец!
Не постоит
на месте, как тикой конь пез усды. Ступай! Форт! [Вон! (от нем. fort)]
Еремеевна(заслоня Митрофана, остервенясь и подняв кулаки). Издохну
на месте, а дитя
не выдам. Сунься, сударь, только изволь сунуться. Я те бельмы-то выцарапаю.