— Ну, уж я думаю! Не притворяйся, брат, умником-то! Что там может
быть приятного с профессорами? А к нам к отцу вчера пришли гости, молодые чиновники из дворянского собрания и из гражданской палаты, и все говорили, как устроить республику.
Письмо к Филиппу Кольбергу, которое я отдал утром на почту, мелькнуло перед моими глазами, — и сам Филипп Кольберг, которого я никогда не видел, вдруг нарисовался в моих мысленных очах так ярко и отчетливо, что я склонен был принять это за видение — и затем начался сон, который во всяком случае
был приятнее описанного бдения.
Неточные совпадения
Когда мы с матушкой вышли для первой прогулки моей по Киеву, день
был пасмурный, но очень тихий и
приятный. На зданиях и на всех предметах лежал мягкий и теплый серо-желтоватый колорит. Все имело свой цвет, но, как говорят живописцы, все по колерам
было точно слегка протерто умброю.
Все это я обдумал, идучи рядом с Альтанской, которая, овладев мною, вела к отцу. Мы шли с нею в полном молчании и не мешали друг другу. Это
был для меня первый опыт
приятного молчания, и он мне чрезвычайно удался и полюбился.
Но внимание мое от этого шестого пальца вскоре
было отвлечено появлением в комнате молодого, очень стройного и
приятного молодого человека, которому все подавали руки с каким-то худо скрываемым страхом.
Он мне очень понравился — и я, продолжая рассматривать картинки, с удовольствием поглядывал на этого нового посетителя, совсем не похожего ни на кого из серых членов генеральской семьи. В его милом лице и
приятной фигуре
было что-то избалованное и женственное.
Совместные занятия науками, совместная задушевная, умная и
приятная беседа у камина и совместный чай, а потом легкий ужин ломтем холодного мяса —
были нашим режимом, в котором мы сблизились и слились до неразрывного душевного согласия, взаимной привязанности и единства.
Отпуском меня отсюда не торопились: денег, за которыми я приехал, не
было в сборе, — их свозили в губернский город из разных уездов; все это шло довольно медленно, и я этим временем свел здесь несколько очень
приятных знакомств; во главе их
было семейство хозяина, у которого я пристал с моими двумя присяжными солдатами, и потом чрезвычайно живой и веселый живописец Лаптев, который занимался в это время роспискою стен и купола местного собора и жил тут же, рядом со мною, в комнате у того же самого небогатого дворянина Нестерова.
Все мои чувства
были в совершенном разброде, но я ощущал какую-то невыразимо
приятную тишину и разлитый в воздухе запах сирени — и, тихо приподнявшись, сел на постели.
Несмотря на то, что он ничего не сказал ей такого, чего не мог бы сказать при всех, он чувствовал, что она всё более и более становилась в зависимость от него, и чем больше он это чувствовал, тем ему
было приятнее, и его чувство к ней становилось нежнее.
Чичиков согласился с этим совершенно, прибавивши, что ничего не может
быть приятнее, как жить в уединенье, наслаждаться зрелищем природы и почитать иногда какую-нибудь книгу…
То
был приятный, благородный, // Короткий вызов, иль картель: // Учтиво, с ясностью холодной // Звал друга Ленский на дуэль. // Онегин с первого движенья, // К послу такого порученья // Оборотясь, без лишних слов // Сказал, что он всегда готов. // Зарецкий встал без объяснений; // Остаться доле не хотел, // Имея дома много дел, // И тотчас вышел; но Евгений // Наедине с своей душой // Был недоволен сам собой.
И всего более удивительно было то, что Варвара, такая покорная, умеренная во всем, любящая серьезно, но не навязчиво, становится для него милее с каждым днем. Милее не только потому, что с нею удобно, но уже до того милее, что она возбуждает в нем желание
быть приятным ей, нежным с нею. Он вспоминал, что Лидия ни на минуту не будила в нем таких желаний.
— Как же, на деревне, никак не могу с ней справиться. Шинок держит. Знаю и обличаю и браню ее, а коли акт составить — жалко: старуха, внучата у ней, — сказал приказчик всё с той же улыбкой, выражавшей и желание
быть приятным хозяину и уверенность в том, что Нехлюдов, точно так же как и он, понимает всякие дела.
Неточные совпадения
Ионе приятно
было сознавать себя добродетельным, а, конечно, еще
было бы
приятнее, если б и другие тоже сознавали себя добродетельными.
Например, в ту минуту, когда Бородавкин требует повсеместного распространения горчицы,
было ли бы для читателей
приятнее, если б летописец заставил обывателей не трепетать перед ним, а с успехом доказывать несвоевременность и неуместность его затей?
Было ли бы лучше или даже
приятнее, если б летописец вместо описания нестройных движений изобразил в Глупове идеальное средоточие законности и права?
— А завтра ты
будешь судиться: что же, тебе
приятнее было бы, чтобы тебя судили в старой уголовной палате?
Левину трогателен и жалок
был теперь этот старик, и ему хотелось сказать ему что-нибудь
приятное.