Нет, если
я тебя люблю, так ты это знай и помни, и помни, и помни, — говорила она, развеселясь и целуя за каждым словом своего ребенка.
Неточные совпадения
— Слушай! — заговорила страстным шепотом Анна Михайловна. —
Я не могу…
Ты никого не
люби, кроме
меня… потому что
я очень…
я ужасно
люблю тебя.
— Мой милый!
Я буду ждать
тебя… ждать буду, — лепетала Анна Михайловна, страстно целуя его в глаза, щеки и губы. —
Я буду еще больше
любить тебя! — добавила она с истерической дрожью в голосе и, как мокрый вьюн, выскользнула из рук Долинского и пропала в черной темноте ночи.
— Слушай же далее, — продолжала серьезно Дора, —
ты сам
меня любишь, и ее
ты не будешь
любить,
ты не можешь ее
любить, пока
я живу на свете!.. Чего ж
ты молчишь? Разве это сегодня только сделалось! Мы страдаем все трое—хочешь, будем счастливы двое? Ну…
—
Я ведь видела, как
ты хотел целовать мое лицо, — проговорила Дора, поворачивая к себе за плечо Долинского, — ну, вот оно—целуй его:
я люблю тебя.
— А
я люблю тебя еще больше, — досказала Дора. —
Я люблю тебя, как никто не
любит на свете;
я люблю тебя, как сумасшедшая, как бешеная!
—
Ты меня ужасно
любишь?
Ты никого так не
любил, как
меня? — спрашивала она снова, стараясь добиться от него желаемого слова.
—
Я всею душою
люблю тебя, Дора.
—
Я ж
люблю тебя! — успокоивал ее Долинский.
— Что
я тебя больше всего на свете
люблю.
— Прибежал, не вытерпел, — скажет, улыбаясь, Дора. — Бедный
ты мой! Зачем
ты меня так
любишь?
— Ох, какой
ты смешной! — говорила, через силу улыбаясь, Дорушка. — Ну, чего
ты моргаешь? Чего
тебе жаль? Жаль
меня? Ну,
люби меня после смерти!.. да что об этом Плачь, если плачется, а
я счастлива.
— Да я не хочу знать! — почти вскрикнула она. — Не хочу. Раскаиваюсь я в том, что сделала? Нет, нет и нет. И если б опять то же, сначала, то было бы то же. Для нас, для меня и для вас, важно только одно: любим ли мы друг друга. А других нет соображений. Для чего мы живем здесь врозь и не видимся? Почему я не могу ехать?
Я тебя люблю, и мне всё равно, — сказала она по-русски, с особенным, непонятным ему блеском глаз взглянув на него, — если ты не изменился. Отчего ты не смотришь на меня?
«Это значит, — отвечала она, сажая меня на скамью и обвив мой стан руками, — это значит, что
я тебя люблю…» И щека ее прижалась к моей, и я почувствовал на лице моем ее пламенное дыхание.
Она, приговаривая что-то про себя, разгладила его спутанные седые волосы, поцеловала в усы, и, заткнув мохнатые отцовские уши своими маленькими тоненькими пальцами, сказала: «Ну вот, теперь ты не слышишь, что
я тебя люблю».
«Друг мой, — сказал бы я ей, —
я тебя люблю, но еще сверх того желаю, чтобы ты меня уважала, — вот!» Так ли, так ли я говорю?..
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Цветное!.. Право, говоришь — лишь бы только наперекор. Оно
тебе будет гораздо лучше, потому что
я хочу надеть палевое;
я очень
люблю палевое.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже
любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они
мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у
меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка
ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Я не
люблю церемонии. Напротив,
я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз
меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который
мне очень знаком, говорит
мне: «Ну, братец, мы
тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Так как
я знаю, что за
тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что
ты человек умный и не
любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую
тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Не так ли, благодетели?» // — Так! — отвечали странники, // А про себя подумали: // «Колом сбивал их, что ли,
ты // Молиться в барский дом?..» // «Зато, скажу не хвастая, //
Любил меня мужик!