Неточные совпадения
Матушка и
моя старая няня, возвращавшаяся с нами из-за границы, высвободившись из-под вороха шуб и меховых одеял, укутывавших наши ноги от пронзительного ветра, шли в «упокой» пешком, а меня Борис Савельич нес на руках, покинув предварительно свой кушак и шапку в тарантасе. Держась за воротник его волчьей шубы, я мечтал, что я сказочный царевич и еду на сказочном же
сером волке.
Хозяин
мой взял у него эту шинель из рук и молча указал ему на
мою студенческую шинель; я торопливо накинул ее на плечи, и мы вышли, прошли через двор и остановились у двери, обитой уже не зеленою сияющею клеенкой, а темным, толстым,
серым сукном.
Я присел и смотрю сбоку на
моего хозяина: лицо довольно симпатичное, а в больших
серых глазах видны и ум, и доброта.
Человек исполнил
мою просьбу и я, поддерживая одною рукою больную голову, а другою лист
серой бумаги, прочел...
Неточные совпадения
— Пойду теперь независимо от всех собирать грибы, а то
мои приобретения незаметны, — сказал он и пошел один с опушки леса, где они ходили по шелковистой низкой траве между редкими старыми березами, в середину леса, где между белыми березовыми стволами
серели стволы осины и темнели кусты орешника.
Каменный ли казенный дом, известной архитектуры с половиною фальшивых окон, один-одинешенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских обывательских домиков, круглый ли правильный купол, весь обитый листовым белым железом, вознесенный над выбеленною, как снег, новою церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, — ничто не ускользало от свежего тонкого вниманья, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики с гвоздями, с
серой, желтевшей вдали, с изюмом и
мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфект, глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного бог знает из какой губернии на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке [Сибирка — кафтан с перехватом и сборками.] на беговых дрожках, и уносился мысленно за ними в бедную жизнь их.
И
серый рыцарь
мой, // Обласкан по́ уши кумой, // Пошёл без ужина домой.
«Я имею право гордиться обширностью
моего опыта», — думал он дальше, глядя на равнину, где непрерывно, неутомимо шевелились сотни
серых фигур и над ними колебалось облако разноголосого, пестрого шума. Можно смотреть на эту бессмысленную возню, слушать ее звучание и — не видеть, не слышать ничего сквозь трепетную сетку своих мыслей, воспоминаний.
— Зашел сказать, что сейчас уезжаю недели на три, на месяц; вот ключ от
моей комнаты, передайте Любаше; я заходил к ней, но она спит. Расхворалась девица, — вздохнул он, сморщив
серый лоб. — И — как не вовремя! Ее бы надо послать в одно место, а она вот…