Неточные совпадения
— Ну, так в этом самом Тагиле есть Медный рудник, вот Заяц там и ножки свои оставил… Это еще когда
мы за барином были, так Заяц в огненной работе робил, у обжимочного молота. А в те поры был управителем немец, вот Заяц согрубил немцу, а его, Зайца, за задние ноги да в гору, в рудник, значит. Думал, что оттедова и живой
не вылезу… По пояс в ледяной воде робили. Ключи там из горы бегут, студеные ключи.
— Это Гараська-то бросовый?! — удивился Бучинский, когда у
нас зашла речь о нем. — Да я вам скажу, дайте мне десять старателей, за них одного Гараську
не отдам. Да-с.
— Видел я его даве: орелко… Нет, Матвеевна,
не ладно. Ты куда, барин? — спросил меня старик, когда я пошел от вашгерда. — На машину? Ну,
нам с тобой по дороге. Прощай, Матвеевна. А ты, Лукерья, что
не заходишь к
нам? Настя и то собиралась к тебе забежать, да ногу повихнула, надо полагать.
Мы пошли. Старик как-то переваливал на ходу и постоянно передвигал на голове свою высокую войлочную шляпу с растрескавшимися полями; он несколько раз вслух проговорил: «Нет, Матвеевна,
не ладно… я тебе говорю:
не ладно!»
— Да ведь я вторую неделю живу на прииске, — говорил я. — Как же это
мы с вами
не встретились до сих пор?
У
нас с Бучинским контгы — вот и
не встгетились, — добродушно отвечал Ароматов,
не выпуская моей руки.
А
мы с вами давненько-таки
не видались, domine?..
— Вот и моя хатка, — проговорил Ароматов, когда
мы подходили к какой-то землянке. — Живу, как амегиканец… Питаюсь солониной, читаю газеты. Только вот никак
не могу пгивыкнуть жевать табак…
— Живу, как индеец, — объяснял Ароматов, любезно предлагая мне место на волчьей шубе. — Omnia mea mecum porto… Конечно, сначала тгудновато гасстаться с некотогыми пгедгассудками, но энеггия пгежде всего. Это ведь только кажется, что
мы не можем обойтись без гогячего обеда, чистого белья, светлого помещения — я испытал на себе.
— А ты вот что, милый человек, — растягивая слова, заговорил Гараська своим тенором. —
Мы не к тебе пришли, чего ты шеперишься?..
Мы к Фоме Осипычу.
— «К Фоме Осипычу»… — передразнил Федя, сердито сплевывая на сторону. — Знаем
мы вас…
Не велик еще в перьях-то ваш Фома Осипыч!.. Избаловал он вас, вот что!
Тогда этих железных дорог и в помине
не было;
мы по зиме и махнули.
В Шарташе-то
нас чуть и
не покончили с Аркадием Павлычем.
— А то как же… Все это проклятое золото мутит всех. Ей-богу!.. Даже в другой раз ничего
не разберешь. Недалеко взять: золотники… Видели? Эх, слабое время пошло. Поймают в золоте, поваландался в суде, а потом на высидку. Да разе мужика, сударь, проймешь этим? Вот бы Аркадий Павлыча послать на нонешние промысла, так
мы подтянули бы всех этих варнаков… Да-с.
— Нет, вы представьте себе, — кричал доктор,
не слушая меня и размахивая руками: — чего смотрит правительство… а?.. у
нас на четыреста приисков полагается один горный ревизор… Ну, скажите вы мне, ради самого создателя, может он что-нибудь сделать? О горных исправниках и штейгерях говорить нечего… Нужно радикальное средство, чтобы прекратить зло в самом корне.
— Чего же вы собственно хотите именно от
нас? — спрашивал доктор,
не зная, как ему смотреть на нового гостя: Как на сумасшедшего или просто как на чудака.
А ты
не считаешь того, что
мы задаром этой земли перероем?
Нас тоже
не радость на прииски-то гонит, а неволя…
И
мы счет деньгам-то знаем,
не хуже купцов или там господ…
Это он к тому, значит, что
мы не робим в сплошую, а выбираем местечко получше.
— А для чего мне здоровье? Ну, скажите, для чего? На моем месте другой тысячу раз умер бы… ей-богу! Посмотрите, что за народ кругом? Настоящая каторга, а мне
не разорваться же… Слышали! Едет к
нам ревизор, чтобы ему семь раз пусто было! Ей-богу! А между тем, как приехал, и книги ему подай, и прииск покажи! Что же, прикажете мне разорваться?! — с азартом кричал Бучинский, размахивая чубуком.
— Ведь Параха-то
не тово… — заговорил старик, когда
мы уже подходили к балагану: — воротилась. Сама пришла. Он с нее все посымал: и сарафан, и платок, и ботинки… К отцу теперь пришла! Зайчиха-то ее дула-дула… Эх, напрасно, барин! Зачем было девку обижать, когда ей и без того тошнехонько.
— Ох,
не говори, мать!
Не глядели бы глазыньки. Как лошадь у
нас увели, так все и пошло. Надо бы другую лошадку-то, а денег-то про нее и
не припасено. Какие уж деньги: только бы сыты… Ну, выработка-то далеко от грохота, изволь-ко пески на тачке таскать. Мужики-то смаялись совсем, ну, а с маяты-то, што ли, и сбились. Чего заробят, то и пропьют.
По заискивающему тону разговоров Митревны
не трудно было угадать, что она, как это делаем и
мы, грешные, совестится попросить у Зайчихи какой-нибудь пятак прямо, а считает своим долгом повести дело издалека, чтобы незаметно подойти к главной цели.
Но ведь все это только приблизительные расчеты, а если бы спуститься на самое дно этого заветного уголка, где паук ткет свою золотую паутину —
мы, вероятно, увидели бы, что капиталисты наживают на заплаченные ими старателям 3 миллиона рублей
не 4 1/2 миллиона рублей, то есть 150 % на капитал, а гораздо больше.
Я и говорю дьякону: — а вот, говорю, генерал Карнаухов, покойник,
не глупее
нас был, а тоже этих привидениев до смерти боялся…
Неточные совпадения
Голоса купцов. Допустите, батюшка! Вы
не можете
не допустить:
мы за делом пришли.
Анна Андреевна. Ну, Машенька,
нам нужно теперь заняться туалетом. Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь
не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.
Городничий (с неудовольствием).А,
не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его
не тронь. «
Мы, говорит, и дворянам
не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Хорошо, подпустим и
мы турусы: прикинемся, как будто совсем и
не знаем, что он за человек.
— Чего же вам еще? //
Не то ли вам рассказывать, // Что дважды погорели
мы, // Что Бог сибирской язвою //
Нас трижды посетил? // Потуги лошадиные // Несли
мы; погуляла я, // Как мерин, в бороне!..