Неточные совпадения
— Отчего же
он не остановился у Бахаревых? — соображала Заплатина, заключая свои кости в корсет. — Видно, себе на уме… Все-таки сейчас поеду к Бахаревым. Нужно предупредить Марью Степановну… Вот и партия Nadine. Точно с неба жених свалился! Этакое счастье этим богачам: своих денег не знают
куда девать, а тут, как снег на голову, зять миллионер… Воображаю: у Ляховского дочь, у Половодова сестра, у Веревкиных дочь, у Бахаревых целых две… Вот извольте тут разделить между
ними одного жениха!..
Привалов шел не один; с
ним рядом выступал Виктор Васильевич, пока еще не знавший, как
ему держать себя. Марья Степановна увела гостя в свою гостиную,
куда Досифея подала на стеклянных старинных тарелочках несколько сортов варенья и в какой-то мудреной китайской посудине ломоть сотового меда.
Прежде всего Сашка подействовал на супружеские чувства Привалова и разбудил в
нем ревность к жене. За ней следят, ловят каждое ее слово, каждый взгляд, каждое движение… Сашка является гениальным изобретателем в этой чудовищной травле. Счастливая наследница миллионов кончила сумасшествием и умерла в доме Бахарева,
куда ее принесли после одной «науки» мужа замертво.
— Да так…
Куда ты с
ними? Дело твое холостое, дома присмотреть некому. Не больно вы любите молиться-то. А у меня неугасимая горит, кануны старушки говорят.
— Вот еще Ляховский… Разжился фальшивыми ассигнациями да краденым золотом, и черту не брат! Нет, вот теперь до всех вас доберется Привалов… Да.
Он даром что таким выглядит тихоньким и, конечно, не будет иметь успеха у женщин, но Александра Павлыча с Ляховским подтянет. Знаете, я слышала, что этого несчастного мальчика, Тита Привалова, отправили куда-то в Швейцарию и сбросили в пропасть. Как вы думаете, чьих рук это дельце?
— Ну, теперь начнется десять тысяч китайских церемоний, — проворчал Веревкин, пока Половодов жал руку Привалова и ласково заглядывал
ему в глаза: — «Яснейший брат солнца… прозрачная лазурь неба…» Послушай, Александр, я задыхаюсь от жары; веди нас скорее куда-нибудь в место не столь отдаленное, но прохладное, и прикажи своему отроку подать чего-нибудь прохладительного…
Вдруг телеграмма: «Тит Привалов исчез неизвестно
куда…» Извольте теперь разыскивать
его по всей Европе.
После своего визита к Половодову Привалов хотел через день отправиться к Ляховскому. Не побывав у опекунов,
ему неловко было ехать в Шатровские заводы,
куда теперь
его тянуло с особенной силой, потому что Надежда Васильевна уехала туда. Эта последняя причина служила для Привалова главной побудительной силой развязаться поскорее с неприятным визитом в старое приваловское гнездо.
Целая неделя прошла, а
он и глаз не кажет, да еще спрашивает: «
куда!» Эх, ты…
— Мама, да Зося никогда и не говорит с Витей, — вмешалась в разговор Верочка. — Ведь
он ей только подает калоши да иногда сбегает куда-нибудь по ее поручению…
— Мудрено что-то, — вздыхала Марья Степановна. — Не пойму я этого Сережу… Нету в
нем чего-то, характеру недостает: собирается-собирается куда-нибудь, а глядишь — попал в другое место. Теперь вот тоже относительно Нади: как будто она
ему нравится и как будто
он ее даже боится… Легкое ли место — такому мужчине какой-нибудь девчонки бояться! И она тоже мудрит над
ним… Я уж вижу ее насквозь: вся в родимого батюшку пошла, слова спросту не молвит.
— Сергей Александрыч,
куда же вы так бежите? — окликнул
его голос Антониды Ивановны. — Александр Павлыч сейчас должен вернуться.
Привалов пробормотал что-то в ответ, а сам с удивлением рассматривал мизерную фигурку знаменитого узловского магната. Тот Ляховский, которого представлял себе Привалов, куда-то исчез, а настоящий Ляховский превосходил все, что можно было ожидать, принимая во внимание все рассказы о необыкновенной скупости Ляховского и
его странностях. Есть люди, один вид которых разбивает вдребезги заочно составленное о
них мнение, — Ляховский принадлежал к этому разряду людей, и не в свою пользу.
— Хорошо, я сам знаю, что не с водой, да овес-то, овес-то
куда ты нес… а?.. Ведь овес денег стоит, а ты
его воруешь… а?..
Ведь среди
них встречались недюжинные натуры, светлые головы, железная энергия — и
куда все это пошло?
Спутанные шелковые кудри свалились к
нему на лоб и закрывали глаза, но
он не поправлял
их, отдавшись целиком тому подмывавшему чувству, которое, как набежавшая волна прилива, тихо поднимало и несло куда-то вдаль.
Привалов что-то хотел отвечать Половодову, когда раздались первые слова песни, да так и остался с открытым ртом на своем горнем месте,
куда усадил
его Половодов.
Это однообразие нарушалось только появлением Верочки, которая совсем привыкла к Привалову и даже вступала с
ним в разговор, причем сильно краснела каждый раз и не знала,
куда девать руки.
Самой замечательной способностью Шелехова было то, что, стоило
ему только раз вырваться с прииска и попасть куда-нибудь в город, —
он разом спускал все, что копил в течение нескольких лет. С
ним не было в этих случаях никакого сладу, и Бахарев терпеливо ждал того момента, когда у загулявшего Данилы Семеныча вылетит из кармана последний грош.
Перед рождеством Привалов почти все время провел в Гарчиках; к Бахаревым
он заходил раза два, но все как-то неудачно: в первый раз Надежда Васильевна не показалась из своей комнаты, во второй она куда-то уехала только что перед
ним.
Привалов в эту горячую пору успел отделать вчерне свой флигелек в три окна,
куда и перешел в начале мая; другую половину флигеля пока занимали Телкин и Нагибин. Работа по мельнице приостановилась, пока не были подысканы новые рабочие. Свободное время, которое теперь оставалось у Привалова,
он проводил на полях, присматриваясь к крестьянскому хозяйству на месте.
В груди у Половодова точно что жгло, язык пересох, снег попадал
ему за раскрытый воротник шубы, но
он ничего не чувствовал, кроме глухого отчаяния, которое придавило
его как камень. Вот на каланче пробило двенадцать часов… Нужно было куда-нибудь идти; но
куда?.. К своему очагу, в «Магнит»? Пошатываясь, Половодов, как пьяный, побрел вниз по Нагорной улице. Огни в домах везде были потушены; глухая осенняя ночь точно проглотила весь город. Только в одном месте светил огонек… Половодов узнал дом Заплатиной.
Давно ли этот же самый Общественный клуб казался Привалову кабаком, но теперь
он был рад и кабаку, чтобы хоть куда-нибудь уйти от самого себя.
— Прогорел совсем и тоже думает махнуть в Ирбит… Эти игроки все ездят на ярмарку поправляться, как больные куда-нибудь на воды. Папахен верует в теорию вероятностей и надеется выплыть… А шельма Ломтев мастерски
его взвесил: общипал до последнего перышка.
Именно
ему необходимо было куда-нибудь уехать, чтобы избавиться от давивших
его призраков.
— Ого-го!.. Вон
оно куда пошло, — заливался Веревкин. — Хорошо, сегодня же устроим дуэль по-американски: в двух шагах, через платок… Ха-ха!.. Ты пойми только, что сия Катерина Ивановна влюблена не в папахена, а в
его карман. Печальное, но вполне извинительное заблуждение даже для самого умного человека, который зарабатывает деньги головой, а не ногами. Понял? Ну, что возьмет с тебя Катерина Ивановна, когда у тебя ни гроша за душой… Надо же и ей заработать на ярмарке на свою долю!..
Дальнейшие впечатления для Привалова перемешались в самую невозможную мозаику, точно
его несло куда-то вихрем.
Данилушка последние слова крикнул уже из помещения для музыкантов,
куда спрыгнул прямо со сцены;
он торопливо перелез через барьер и без шапки побежал через пустой партер к выходу.
В ожидании платья Веревкин успел выспросить у Тита Привалова всю подноготную: из пансиона Тидемана
он бежал два года назад, потому что этот швейцарский профессор слишком часто прибегал к помощи своей ученой палки; затем
он поступил акробатом в один странствующий цирк, с которым путешествовал по Европе, потом служил где-то камердинером, пока счастливая звезда не привела
его куда-то в Западный край, где
он и поступил в настоящую ярмарочную труппу.
— Нельзя, голубчик, нельзя… Теперь вон у Бахаревых какое горе из-за моей Кати. А была бы жива, может, еще кому прибавила бы и не такую печаль. Виктор Васильич
куда теперь? Ох-хо-хо. Разве этот вот Веревкин выправит
его — не выправит… Марья Степановна и глазыньки все выплакала из-за деток-то! У меня одна была Катя — одно и горе мое, а погорюй-ка с каждым-то детищем…
Собственно, ей давно хотелось куда-нибудь подальше уехать из Узла, где постоянно приходилось наталкиваться на тяжелые воспоминания, но когда доктор заговорил о приваловской мельнице, Надежде Васильевне почему-то не хотелось воспользоваться этим предложением, хотя она ни на мгновение не сомневалась в том, что Привалов с удовольствием уступит
им свой флигелек.
Смешно было смотреть, когда этот старик тащил на руках маленькую «внучку», как
он называл девочку, куда-нибудь на берег Лалетинки и забавлял ее самыми замысловатыми штуками: катался на траве, кричал коростелем, даже пел что-нибудь духовное.
Его похоронили на общем крестьянском кладбище,
куда Надежда Васильевна ходила каждый день.
Веревкин по тону голоса слышал, что не нужно спрашивать старика,
куда и зачем
он едет. У Василия Назарыча было что-то на уме, ну, пусть
его: ехать так ехать. Отчего не проехаться: дорога как карта, экипаж у Василия Назарыча отличный, можно всю дорогу спать.
Веревкин испытывал именно такое поэтическое настроение, когда ехал с Василием Назарычем неизвестно
куда. Старик сидел в углу экипажа и все время сосал сигару. Только раз
он спросил Веревкина...
«Эге, вон
оно куда пошло!..» — подумал про себя Веревкин, здороваясь со старым знакомым.
Неточные совпадения
Городничий. Эк
куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена! Что
он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней,
куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами.
Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть
его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Анна Андреевна. Где ж, где ж
они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все ты, а всё за тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон,
куда,
куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с
ним! я человек простой».
Слышишь, побеги расспроси,
куда поехали; да расспроси хорошенько: что за приезжий, — каков
он, — слышишь?