Неточные совпадения
Смолкнут и други-приятели,
глядя на хозяина, потупят очи речистые, зная, чем повеяло
на душу Патапа Максимыча…
Проводя
приятелей, Василий Борисыч духом упал, напала
на него тоска со всего света вольного, не
глядел бы он ни
на что. Ласки оживившейся Параши были несносны ему.
— Товарищ, — поправил Селенин. — Как ты в Сенате? — спросил он, грустно и уныло
глядя на приятеля. — Я знал, что ты в Петербурге. Но каким образом ты здесь?
Зорко
глядя на приятеля, думает сам про себя Смолокуров: «Врешь, не обманешь, Лизавету за него ладишь. Насквозь вижу тебя… Недаром вечор она, ровно береста на огне, корчилась, как речь зашла про Меркулова».
Дачный отец семейства с минуту тупо
глядит на приятеля, как бы ничего не понимая, потом багровеет и начинает кричать, топая ногами:
Неточные совпадения
— Бумажка-то старенькая! — произнес он, рассматривая одну из них
на свете, — немножко разорвана, ну да между
приятелями нечего
на это
глядеть.
Три дня спустя оба
приятеля катили по дороге в Никольское. День стоял светлый и не слишком жаркий, и ямские сытые лошадки дружно бежали, слегка помахивая своими закрученными и заплетенными хвостами. Аркадий
глядел на дорогу и улыбался, сам не зная чему.
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с
приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту,
глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, —
на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города
на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…
Он нарочно станет думать о своих петербургских связях, о
приятелях, о художниках, об академии, о Беловодовой — переберет два-три случая в памяти, два-три лица, а четвертое лицо выйдет — Вера. Возьмет бумагу, карандаш, сделает два-три штриха — выходит ее лоб, нос, губы. Хочет выглянуть из окна в сад, в поле, а
глядит на ее окно: «Поднимает ли белая ручка лиловую занавеску», как говорит справедливо Марк. И почем он знает? Как будто кто-нибудь подглядел да сказал ему!
Лаврецкий подвез старика к его домику: тот вылез, достал свой чемодан и, не протягивая своему
приятелю руки (он держал чемодан обеими руками перед грудью), не
глядя даже
на него, сказал ему по-русски: «Прощайте-с!» — «Прощайте», — повторил Лаврецкий и велел кучеру ехать к себе
на квартиру.