Неточные совпадения
Потом взял свечу и пошел на заднюю половину Богу молиться. Едва
вышел в сени, повалился ему в ноги какой-то
человек.
— Постой, погоди… Все странства по ряду вам расскажу, — молвил Стуколов,
выходя из раздумья и подняв голову. —
Люди свои, земляки, старые други-приятели. Вам можно сказать.
Петряйка вскочил, обулся и, подойдя к глиняному рукомойнику, сплеснул лицо. Нельзя сказать, чтоб он умылся, он размазал только копоть, обильно насевшую на лицах, шеях и руках обитателей зимницы… Лесники
люди непривередливые: из грязи да из копоти зиму-зименскую не
выходят…
Считали барыши прошлой зимы,
выходило без гривны полтора рубля на ассигнации в день
человеку.
— Так и считано, — молвил Захар. — В артели двенадцать
человек, по рублю — двенадцать рублей, по четыре гривны — четыре рубля восемь гривен — всего, значит, шестнадцать рублей восемь гривен по старому счету. Оно и
выходит без двугривенного пять целковых.
— У меня в городу дружок есть, барин, по всякой науке
человек дошлый, — сказал он. — Сем-ка я съезжу к нему с этим песком да покучусь ему испробовать, можно ль из него золото сделать… Если
выйдет из него заправское золото — ничего не пожалею, что есть добра, все в оборот пущу… А до той поры, гневись, не гневись, Яким Прохорыч, к вашему делу не приступлю, потому что оно покаместь для меня потемки… Да!
Попав на дорогу, Сережа с пути не свернул.
Вышел из него
человек умный, сильный духом, работящий. Кончив учение, поступил он на службу на сибирские казенные заводы, а потом работал на золотых промыслах одной богатой компании.
Славы только наделал, по
людям говор пустил, а дело-то какое
вышло?..
— Не шелковы рубахи у меня на уме, Патап Максимыч, — скорбно молвил Алексей. — Тут отец убивается, захворал от недостатков, матушка кажду ночь плачет, а я шелкову рубаху вдруг вздену! Не так мы, Патап Максимыч, в прежние годы великий праздник встречали!.. Тоже были
люди… А ноне — и гостей угостить не на что и сестрам на улицу не в чем
выйти… Не ваши бы милости, разговеться-то нечем бы было.
Только что отобедали, раздача даров началась. Сначала в горницах заменявшая место сестры Параша раздала оставшиеся после покойницы наряды Фленушке, Марьюшке, крылошанкам и некоторым деревенским девицам. А затем вместе с отцом, матерью и почетными гостями
вышла она на улицу. На десяти больших подносах вынесли за Парашей дары. Устинья стала возле нее, и одна, без вопленниц, пропела к
людям «причет...
Нарочно спрашивал я письмом Марью Гавриловну, не пожелает ли к тому делу приставить известного мне надежного
человека, да такого, что я бы ручаться готов со всяким моим удовольствием; да тут
вышла неудача.
— Смотри, чтоб не
вышло по-моему, — усмехнувшись, продолжал Сергей Андреич. — Не то как же это рассудить? Сам в
человеке души не чает, дорожит им, хлопочет ровно о сыне, а от себя на сторону пускает… Вот, дескать, я его на годок из дому-то спущу, сплетен бы каких насчет девки не
вышло, а там и оженю… право, не так ли?.. Да ты сам просился от него?
Выходил от начальства строгий-престрогий указ: отдавать с каждой волости по стольку-то
человек в «грамоту». Сельских школ тогда еще не было, оттого и велено было ребятишек в губернский город везти. Там заводилось первое в ту пору удельное училище.
Про то разговорились, как живется-можется русскому
человеку на нашей привольной земле. Михайло Васильич, дальше губернского города сроду нигде не бывавший, жаловался, что в лесах за Волгой земли холодные, неродимые, пашни и покосы скудные, хлебные недороды частые, по словам его
выходило, что крестьянину-заволжанину житье не житье, а одна тяга; не то чтобы деньги копить, подати исправно нечем платить.
И
выходит: где земля хуже, там
человек досужей, а от досужества все: и достатки и богатство…
— Так говорить не моги, — перебил его Патап Максимыч. — Мы, стары
люди, видим подальше тебя, больше тебя разумеем. Птичка ты невеличка, да ноготок у тебя востер. По малом времени в
люди бы
вышел, тысячником бы стал, богачом.
— Дело-то, матушка, такое
вышло, что поневоле должна я поблизости от пристани жить, — отозвалась Марья Гавриловна. — Сами знаете, что издали за хозяйством нельзя наблюдать, каких хороших
людей ни найми.
Хотя с непривычки и не совсем ловко
вышел Алексей из коляски, но бойким шагом подошел к подъезду и дернул изо всей силы бронзовую ручку колокольчика. Тотчас же
человек с галуном на картузе широко распахнул перед ним двери.
— Да, да, — качая головой, согласилась мать Таисея. — Подымался Пугач на десятом году после того, как Иргиз зачался, а Иргиз восемьдесят годов стоял, да вот уже его разоренью пятнадцатый год пошел. Значит, теперь Пугачу восемьдесят пять лет, да если прадедушке твоему о ту пору хоть двадцать лет от роду было, так всего жития его
выйдет сто пять годов… Да… По нонешним временам мало таких долговечных
людей… Что ж, как он перед кончиной-то?.. Прощался ли с вами?.. Дóпустил ли родных до себя?
Есть того оленя
людям на моляне, поминать отходящего бога на пиру, на братчине, на братчине на петровщине [Есть поверье, что в лета стародавние ежегодно на Петров день
выходил из лесу олень и сам давался в руки
людям на разговенье.
— Что правда, то правда, — молвил Патап Максимыч. — Счастья Бог ей не пошлет… И теперь муженек-от чуть не половину именья на себя переписал, остальным распоряжается, не спросясь ее… Горька была доля Марьи Гавриловны за первым мужем, от нового, пожалуй, хуже достанется. Тот по крайности богатство ей дал, а этот, году не пройдет, оберет ее до ниточки… И ништо!.. Вздоров не делай!.. Сама виновата!.. Сама себя раба бьет, коль не чисто жнет. А из него
вышел самый негодящий
человек.
Неточные совпадения
Также заседатель ваш… он, конечно,
человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он сейчас
вышел из винокуренного завода, это тоже нехорошо.
Пускай бы
люди мелкие, // Что
вышли из поповичей // Да, понажившись взятками, // Купили мужиков, // Пускай бы… им простительно!
Стародум. Они в руках государя. Как скоро все видят, что без благонравия никто не может
выйти в
люди; что ни подлой выслугой и ни за какие деньги нельзя купить того, чем награждается заслуга; что
люди выбираются для мест, а не места похищаются
людьми, — тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным и всякий хорош становится.
Напрасно льстил Грустилов страстям калек,
высылая им остатки от своей обильной трапезы; напрасно объяснял он выборным от убогих
людей, что постепенность не есть потворство, а лишь вящее упрочение затеянного предприятия, — калеки ничего не хотели слышать.
— По делом за то, что всё это было притворство, потому что это всё выдуманное, а не от сердца. Какое мне дело было до чужого
человека? И вот
вышло, что я причиной ссоры и что я делала то, чего меня никто не просил. Оттого что всё притворство! притворство! притворство!…