Неточные совпадения
И в самом деле:
захотелось бы Патапу Максимычу в головы, давным
бы давно безо всяких угощеньев его целой волостью выбрали, да
не того он хочет:
не раз откупался, ставя на сходе ведер по пяти зелена вина для угощенья выборщиков.
— Ах, Фленушка, Фленушка… и
хотелось бы верить, да
не верится, — отирая слезы, сказала Настя. — Вон тятенька-то как осерчал, как я по твоему наученью свысока поговорила с ним.
Не вышло ничего, осерчал только пуще…
С крещенского сочельника, когда Микешка вновь принят был зятем в дом, он еще капли в рот
не брал и работал усердно. Только работа его
не спорилась: руки с перепоя дрожали. Под конец взяла его тоска — и выпить
хочется и погулять охота, а выпить
не на что, погулять
не в чем. Украл
бы что, да по приказу Аксиньи Захаровны зорко смотрят за ним. Наверх Микешке ходу нет. Племянниц еще
не видал: Аксинья Захаровна заказала братцу любезному и близко к ним
не подходить.
Сама Аксинья Захаровна, видя, что Насте
хочется побывать в скиту, сказала мужу, отчего
бы и
не отпустить их.
— Напишите в самом деле, сударыня Марья Гавриловна, — стала просить мать Манефа. — Утешьте меня, хоть последний
бы разок поглядела я на моих голубушек. И им-то повеселее здесь будет; дома-то они все одни да одни — поневоле одурь возьмет, подруг нет, повеселиться
хочется, а
не с кем… Здесь Фленушка, Марьюшка… И вы, сударыня,
не оставите их своей лаской… Напишите в самом деле, Марья Гавриловна. Уж как я вам за то благодарна буду, уж как благодарна!
О враге-лиходее ни слуху, ни духу… Вспомнит его Настя, сердце так и закипит, так взяла
бы его да своими руками и порешила…
Не хочется врага на уме держать, а что-то тянет к окну поглядеть, нейдет ли Алексей, и грустно ли смотрит он аль весело.
Горе мне, увы мне во младой во юности!
Хочется пожити —
не знаю, как быти,
Мысли побивают, к греху привлекают.
Кому возвещу я гибель, мое горе?
Кого призову я со мной слезно плакать?
Горе мне, увы мне по юности жити —
Во младой-то юности мнози борют страсти.
Плоть моя желает больше согрешати.
Юность моя, юность, младое ты время,
Быстро ты стрекаешь, грехи собираешь.
Где
бы и
не надо — везде поспеваешь,
К Богу ты ленива, во греху радива,
Тебе угождати — Бога прогневляти!..
И на пристани, и в гостинице, и на хлебной бирже прислушивается Алексей,
не зайдет ли речь про какое местечко. Кой у кого даже выспрашивал, но все понапрасну. Сказывали про места, да
не такие, какого
хотелось бы. Да и на те с ветру людей
не брали, больше все по знакомству либо за известной порукой. А его ни едина душа по всему городу́
не знает, ровно за тридевять земель от родной стороны он заехал. Нет доброхотов — всяк за себя, и
не то что чужанина, земляка — и того всяк норовит под свой ноготь гнуть.
Подробно объяснил он, в чем будут состоять Алексеевы обязанности. Жалованья положил столько же, сколько получал он у Патапа Максимыча. На харчи особо, на квартиру, на разъезды тоже особую плату назначил. Всякий новичок в торговом деле от таких выгодных условий запрыгал
бы с радости; Алексей поблагодарил, как водится, но в душе остался недоволен.
Не того
хотелось ему… Богатства скорей да людского почета!.. Богатства!.. Сейчас же!.. Вынь да положь — хоть по щучьему веленью, как в сказке сказывают…
Пора
бы и Морковкину семьей заводиться, да жениться-то по окольности
не на ком: крестьянскую девку взять
не хочется, купецкая дочь
не пойдет за мирского захребетника, на солдатке жениться зазорно, на мещанке накладно, на поповне спаси Господи и помилуй!..
— Любиться-то мы любимся, голубчик мой, — сказала Паранька, — да все ж под страхом, под боязнью. А мне вольной любви
хочется! Передо всеми
бы людьми добрыми
не зазорно было обнять тебя,
не украдкой
бы говорить с тобой речи любовные,
не краснеть да
не зариться со стыда перед подругами…
А куда как
хотелось ей дочитать из устава статью о поминовениях, чтобы ведали гости, как в скитах по покойникам молятся, и после
бы всем говорили: «
Не напрасно-де христолюбцы на Керженец посылают подаяния».
И все на него смотрели с почтеньем, все мысленно радовались: «Вот-де и наших царь награждает!» Одна Манефа
не взглянула на кафтан с галунами. Но, когда после службы Михайло Васильич с хозяйкой посетил ее келью, слов
не нашла игуменья, благодаря столь почетного гостя за нежданное посещенье. На сорочинах звала его ради одной прилики, зная наперед, что голова
не приедет… И
не приехал
бы, если б
не захотелось ему показаться людя́м в жалованном кафтане.