Неточные совпадения
— Уходом. Ты, Настя, молчи, слез не рони, бела
лица не томи: все живой
рукой обделаем. Смотри только, построже с отцом разговаривай, а слез чтоб в заводе при нем не бывало. Слышишь?
Это была такая красавица, каких и за Волгой немного родится: кругла да бела, как мытая репка, алый цвет по
лицу расстилается, толстые, ровно шелковые косы висят ниже пояса, звездистые очи рассыпчатые, брови тонкие,
руки белые, ровно выточены, а грудь, как пух в атласе.
Бледное
лицо Насти багрецом подернуло. Встала она с места и, опираясь о стол
рукою, робко глядела на вошедшего. А он все стоит у притолоки, глядит не наглядится на красавицу.
Настя, потупившись, перебирала
руками конец передника,
лицо у нее так и горело, грудь трепетно поднималась. Едва переводила она дыханье, и хоть на душе стало светлее и радостней, а все что-то боязно было ей, слезы к глазам подступали.
Стуколов не выдержал. Раскаленными угольями блеснули черные глаза его, и легкие судороги заструились на испитом
лице паломника. Порывисто вскочил он со стула, поднял
руку, хотел что-то сказать, но… схватив шапку и никому не поклонясь, быстро пошел вон из горницы. За ним Дюков.
Вышла Фленушка, а Манефа закрыла
лицо руками и тихо зарыдала.
Петряйка вскочил, обулся и, подойдя к глиняному рукомойнику, сплеснул
лицо. Нельзя сказать, чтоб он умылся, он размазал только копоть, обильно насевшую на
лицах, шеях и
руках обитателей зимницы… Лесники люди непривередливые: из грязи да из копоти зиму-зименскую не выходят…
Напущенного гнева на
лице мягкосердой старушки как не бывало. Добродушно положив
руку на плечо озорной головщицы, а другою поглаживая ее по голове, кротко, ласкающим, даже заискивающим голосом спросила ее...
Стихли уныло-величавые звуки песни о смертном часе, и дума хмарой подернула веселые
лица. Никто ни слова. Мать Виринея, облокотясь
руками и закрыв
лицо, сидела у края стола. Только и слышна была неустанная, однообразная песня сверчка, приютившегося за огромною келарскою печкой.
Жених пополовел — в
лице ни кровинки. Зарыдала Марья Гавриловна. Увели ее под
руки. Гаврила Маркелыч совсем растерялся, захмелевший Масляников на сына накинулся, бить его вздумал. Гости один по другому вон. Тем и кончился Машин сговор.
Почти бегает взад и вперед по светлице взволнованная девушка, на разные лады обдумывая мщенье небывалой разлучнице.
Лицо горит, глаза зловещим пламенем блещут, рукава засучены,
руки крепко сжаты, губы трепещут судорогами.
Он схватил ее за
руку и, припав к ней
лицом, навзрыд заплакал.
Как зарево ночного пожара, пылает грозное
лицо его, раскаленными угольями сверкают налитые кровью глаза, по локоть рукава засучены, в
руке дубина, а у ног окровавленная, едва дышащая Настя…
Облокотясь на стол обеими
руками и закрыв разгоревшееся
лицо, тяжело и прерывисто вздыхала она.
И когда, завернув за угол келарни, Алексей скрылся из глаз Марьи Гавриловны, закрыв пылающее
лицо холодными
руками, она разразилась рыданьями…
— Господи! Господи!.. — закрывая
лицо руками и снопом повалясь на лавку, завопил Патап Максимыч. — Голубонька ты моя!.. Настенька!.. Настя! Светик ты мой!.. Умильная ты моя!
В заднем углу стон раздался. Оглянулся Патап Максимыч — а там с лестовкой в
руках стоит на молитве Микешка Волк. Слезы ручьями текут по багровому
лицу его. С того дня как заболела Настя, перестал он пить и, забившись в уголок моленной, почти не выходил из нее.
Зажгла Никитишна свечи перед иконами и вышла вместе с канонницей… Все переглянулись, догадались… Аксинья Захаровна села у изголовья дочери и, прижавшись к Груне, тихо плакала. Патап Максимыч, скрестив
руки, глаз не сводил с
лица дочери.
Достала Никитишна нового полотна обернуть ноги покойнице, новое недержанное полотенце дать ей в
руки, было бы чем отереть с
лица пот в день Страшного суда Христова.
Стоит у могилки Аксинья Захаровна, ронит слезы горькие по
лицу бледному, не хочется расставаться ей с новосельем милой доченьки… А отец стоит: скрестил
руки, склонил голову, сизой тучей скорбь покрыла
лицо его… Все родные, подруги, знакомые стоят у могилы, слезами обливаючись… И только что певицы келейные пропели «вечную память», Устинья над свежей могилою новый плач завела, обращаясь к покойнице...
Меня туда; а лазеечка-то узенькая, хоть из себя я и сухощав, а насилу меня пропихали, весь кафтанец ободрали, и
рукам досталось и
лицу…
— Плохо мое здоровье, матушка, — отвечала вдовушка, облокотясь на стол и медленно склоняя на
руку бледное
лицо свое.
— Ах, Таня, Таня, чтó ты наделала!.. — упрекала она любимицу, закрывая
лицо руками.
Алексей все сделал по совету маклера, и, когда завитой, раздушенный, распомаженный, одетый по моде вошел он к Марье Гавриловне, Таня так и шарахнулась в сторону, а Марья Гавриловна
руками закрыла
лицо.
И, горько зарыдав, закрыла
лицо руками и тяжело опустилась на кресло.
Под эти слова вошли они в перелесок. Там укрылись в молодом частом ельнике да в кудрявых кустах можжевеловых. Остановилась Фленушка, вспыхнули очи, заискрились, заревом покрылись щеки, и улыбка в
лице просияла. Закинув слегка голову, широко распахнула
руками и тихо промолвила...
Петр-Павел — соединение в одном
лице двух, так же, как Кузьма-Демьян, Флор-Лавер и пр.], в одной
руке ключи золотые, в другой трава петров крест, что гонит нечистую силу в тартарары.
Долго чинилась Варя, не сразу ответа добилась от нее Никитишна. Стыдно было ей первой говорить… Облокотясь на стол, склоня хорошенькую головку на
руку и закрывая пол-лица пышным миткалевым рукавом, долго и много она отнекивалась. Наконец общие просьбы девиц и неотступные убежденья Никитишны развязали Варе язык.
Наклонив голову и закрыв
лицо руками, безмолвно сидела у стола Фленушка. Горько она рыдала.
И, поцеловав
руку Манефы, тихо пошла вон из кельи. Молча глядела игуменья на уходившую Фленушку, и когда через несколько минут в келью вошла Юдифа, величавое
лицо Манефы было бесстрастно. Душевного волнения ни малейших следов на нем не осталось.
Ровно ото сна пробудилась Фленушка. Стала на месте, провела
рукой по
лицу и, подсев к столу, молвила...
На Василье Борисыче
лица не было. Безгласен, чуть не бездыханен, медленными шагами подвигался он к Самоквасову, идя об
руку с саратовским приятелем. Поблекшие и посиневшие губы его трепетно шептали: «Исчезоша яко дым дние моя… от гласа воздыхания моего прильпе кость моя плоти моей, уподобихся неясыти пустынному, бых яко вран нощный на нырищи…» Бежать бы, но сильна, крепка
рука саратовца — не увéрнешься, да и бежать-то уж некогда.
— Говори… — благим матом закричал Патап Максимыч. — Померла, что ли?.. — почти прошептал он, закрывая
лицо руками.
Неточные совпадения
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое
лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет
рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак по комнате, и в
лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит
рукою около лба)много, много всего.
Городничий. Вот когда зарезал, так зарезал! Убит, убит, совсем убит! Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо
лиц, а больше ничего… Воротить, воротить его! (Машет
рукою.)
Вгляделся барин в пахаря: // Грудь впалая; как вдавленный // Живот; у глаз, у рта // Излучины, как трещины // На высохшей земле; // И сам на землю-матушку // Похож он: шея бурая, // Как пласт, сохой отрезанный, // Кирпичное
лицо, //
Рука — кора древесная, // А волосы — песок.
Гаврило Афанасьевич // Из тарантаса выпрыгнул, // К крестьянам подошел: // Как лекарь,
руку каждому // Пощупал, в
лица глянул им, // Схватился за бока // И покатился со смеху… // «Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!» // Здоровый смех помещичий // По утреннему воздуху // Раскатываться стал…