Неточные совпадения
Чтобы не иметь остановки в Аугсбурге, где Горнштейн должен был достать ей денег, она еще из Вирцбурга послала передового курьера
к трирскому министру, прося его поторопиться приисканием денег и уведомляя, что
едет в Венецию, а вслед за нею отправится туда и
князь Лимбург.
Стали обращаться
к князю Карлу Радзивилу, находившемуся с ней в ежедневных почти сношениях, и «пане коханку», под условием строжайшей тайны, каждому рассказывал, что это дочь русской императрицы Елизаветы, рожденная от тайного брака, и приехала из Германии, чтобы под его покровительством
ехать в Константинополь.
Из Персии же
ехала через татарские места, около Волги; была и в Петербурге, а там, чрез Ригу и Кенигсбург, в Потсдаме была и говорила с королем Прусским, сказавшись о себе, кто она такова; знакома очень между имперскими
князьями, а особливо с Трирским и с
князем Голштейн-Шлезвиг или Люнебургским (sic); была во Франции, говорила с министрами, дав мало о себе знать; венский двор в подозрении имеет; на шведский и прусский очень надеется: вся конфедерация ей очень известна и все начальники оной; намерена была отсель
ехать в Константинополь прямо
к султану; и уже один от нее самый верный человек туда послан, прежде нежели она сюда приехала.
Чарномский показал, что
князь Радзивил, сев в Венеции на корабль варварийского капитана, чтоб
ехать в Константинополь, объявил своим спутникам, что отправляющаяся с ним
к султану принцесса есть дочь покойной императрицы всероссийской Елизаветы Петровны.
Но сестра его, Теофила Моравская, жившая с ним в Венеции и изучавшая Восток, познакомившись со мной и узнав, что я имею много сведений о восточных государствах, упросила меня
ехать с нею и братом ее до Константинополя, откуда мне было бы уже легко пробраться в Испагань
к князю Гали, у которого я желала лично испросить согласие на брак с
князем Лимбургом и надеялась получить от него такое приданое, с которым могла бы прилично выйти замуж за имперского владетельного
князя.
Мне не для чего было оставаться в Риме; я, как уже сказала, намеревалась
ехать в Геную, чтоб оттуда продолжать путь в Оберштейн
к жениху моему,
князю Лимбургу...
На другой день по отправлении донесения
к императрице, то есть 1 июня,
князь Голицын получил от пленницы письмо. Она писала, что нисколько не чувствует себя виновною против России и против государыни императрицы, иначе не
поехала бы с графом Орловым на русский корабль, зная, что на палубе его она будет находиться в совершенной власти русских.
— Я писала в Константинополь из Венеции
к купцу Мелину, — сказала она, — чтоб он переслал в Персию письма мои
к Гамету и
князю Гали. Гамета в письме своем я просила, чтоб он приискал для моего помещения дом в Испагани, так как я предполагала туда
ехать, а
к князю Гали обратилась за деньгами. Я просила у него сто тысяч гульденов.
Мой друг дрогнул. Я очень ясно прочитал на его лице, что у него уж готов был вицмундир, чтоб
ехать к князю Ивану Семенычу, что опоздай я еще минуту — и кто бы поручился за то, что могло бы произойти! Однако замешательство его было моментальное. Раскаяние мое видимо тронуло его. Он протянул мне обе руки, и мы долгое время стояли рука в руку, чувствуя по взаимным трепетным пожиманиям, как сильно взволнованы были наши чувства.
Всем этим, надобно сказать, герой мой маскировал глубоко затаенную и никем не подозреваемую мечту о прекрасной княжне, видеть которую пожирало его нестерпимое желание; он даже решался несколько раз, хоть и не получал на то приглашения,
ехать к князю в деревню и, вероятно, исполнил бы это, но обстоятельства сами собой расположились совершенно в его пользу.
Навосклицавшись и набормотавшись таким образом у Сперанского, Егор Егорыч от него
поехал к князю Александру Николаичу, швейцар которого хорошо, видно, его знал.
— Нет, я к нему наперед поеду и приготовлю его немного, а то вы вдруг явитесь, это, пожалуй, его очень сильно поразит! — подхватил Елпидифор Мартыныч и, не откладывая времени,
поехал к князю, которого застал в довольно спокойном состоянии духа и читающим книгу.
Неточные совпадения
Он оставляет раут тесный, // Домой задумчив
едет он; // Мечтой то грустной, то прелестной // Его встревожен поздний сон. // Проснулся он; ему приносят // Письмо:
князь N покорно просит // Его на вечер. «Боже!
к ней!.. // О, буду, буду!» и скорей // Марает он ответ учтивый. // Что с ним? в каком он странном сне! // Что шевельнулось в глубине // Души холодной и ленивой? // Досада? суетность? иль вновь // Забота юности — любовь?
— И неужели же вы могли подумать, — гордо и заносчиво вскинул он вдруг на меня глаза, — что я, я способен
ехать теперь, после такого сообщения,
к князю Николаю Ивановичу и у него просить денег! У него, жениха той невесты, которая мне только что отказала, — какое нищенство, какое лакейство! Нет, теперь все погибло, и если помощь этого старика была моей последней надеждой, то пусть гибнет и эта надежда!
— Так вы не знали? — удивилась Версилова. — Olympe!
князь не знал, что Катерина Николаевна сегодня будет. Мы
к ней и
ехали, мы думали, она уже с утренним поездом и давно дома. Сейчас только съехались у крыльца: она прямо с дороги и сказала нам пройти
к вам, а сама сейчас придет… Да вот и она!
Раз, например, именно в последнее время, он вошел, когда уже я был совсем одет в только что полученный от портного костюм и хотел
ехать к «
князю Сереже», чтоб с тем отправиться куда следует (куда — объясню потом).
Я попросил его перейти
к делу; все дело, как я и предугадал вполне, заключалось лишь в том, чтоб склонить и уговорить
князя ехать просить окончательной помощи у
князя Николая Ивановича. «Не то ведь ему очень, очень плохо может быть, и не по моей уж воле; так иль не так?»