Неточные совпадения
Дядя
князя Григорова,
к которому он теперь
ехал обедать, был действительный тайный советник Михайло Борисович Бахтулов и принадлежал
к высшим сановникам.
Все это, впрочем, разрешилось тем, что
князь, кончив курс и будучи полным распорядителем самого себя и своего громадного состояния, — так как отец и мать его уже умерли, — на другой же день по выходе из лицея отправился
к добрейшей тетке своей Марье Васильевне, стал перед ней на колени, признался ей в любви своей
к Элизе и умолял ее немедля
ехать и сделать от него предложение.
Князю Григорову непременно бы следовало
ехать на похороны
к дяде; но он не
поехал, отговорившись перед женой тем, что он считает нечестным скакать хоронить того человека, которого он всегда ненавидел: в сущности же
князь не
ехал потому, что на несколько дней даже не в состоянии был расстаться с Еленой, овладевшей решительно всем существом его и тоже переехавшей вместе с матерью на дачу.
В самый день именин княгиня, одетая в нарядное белое платье, отправилась в коляске в католическую церковь для выслушания обедни и проповеди. Барон, во фраке и белом галстуке, тоже
поехал вместе с ней.
Князь видел это из окна своего кабинета и только грустно усмехнулся. По случаю приглашения, которое он накануне сделал Елене, чтобы она пришла
к ним на вечер, у него опять с ней вышел маленький спор.
После недавнего своего объяснения с Елизаветой Петровной, возымев некоторую надежду в самом деле получить с нее тысячу рублей, если только
князь ей даст на внука или внучку тридцать тысяч рублей серебром, Елпидифор Мартыныч решился не покидать этой возможности и теперь именно снова
ехал к Анне Юрьевне, чтобы науськать ту в этом отношении.
Елпидифора Мартыныча разбудили и доложили ему, что его зовут от
князя Григорова
к г-же Жиглинской. Он уже слышал, что Елена больше не жила с матерью, и понял так, что это, вероятно, что-нибудь насчет родов с ней происходит. Первое его намерение было не
ехать и оставить этих господ гордецов в беспомощном состоянии; но мысль, что этим он может возвратить себе практику в знатном доме Григоровых, превозмогла в нем это чувство.
«Вот дуралей-то!» — прибавлял он, повертываясь опять на прежний бок, и таким образом он промучился до самого утра, или, лучше сказать, до двенадцати часов, когда мог
ехать к Жиглинской, где ожидал встретить
князя, который, может быть, снова предложит ему деньги; но князи он не нашел там: тот был дома и отсыпался за проведенную без сна ночь.
— Не буду, не буду больше! — отвечала Елизавета Петровна, заметно струхнув, и затем, подойдя
к Елене, поцеловала ее, перекрестила и проговорила: — Ну, прощай, я
поеду… До свиданья! — присовокупила она почти дружественным голосом
князю.
— Хорошо! — отвечал
князь и, встав из-за стола, сейчас же велел подать себе карету и
поехал к Миклакову.
Умаслив таким образом старуху, Елпидифор Мартыныч
поехал к Елене, которая в это время забавлялась с сыном своим, держа его у себя на коленях.
Князь сидел невдалеке от нее и почти с пламенным восторгом смотрел на малютку; наконец, не в состоянии будучи удержаться, наклонился, вынул ножку ребенка из-под пеленки и начал ее целовать.
Князь получил анонимное письмо в то время, как собирался
ехать к Елене.
«Э, черт возьми! Могу же я быть спокойным или не спокойным, как мне пожелается того!» — подумал он; но,
поехав к Елене, все-таки решился, чтобы не очень встревожить ее, совладеть с собой и передать ей всю эту историю, как давно им ожидаемую. Но Елена очень хорошо знала
князя, так что, едва только он вошел, как она воскликнула встревоженным даже голосом...
— Ну, поэтому и все теперь! — сказал
князь. — Через неделю вы, полагаю, можете и
ехать, а
к этому времени я устрою тамошнюю жизнь вашу! — прибавил он княгине; затем, обратясь
к Миклакову и проговорив ему: «до свидания!» — ушел
к себе в кабинет.
По отъезде ее
князь крикнул, чтоб ему подавали карету, и
поехал в дом
к Оглоблину.
— Она-с!.. — отвечал Елпидифор Мартыныч. — Я бросился
к ней, нашел ей нумер и говорю: «Как вам не стыдно не
ехать прямо в свой дом!» — «Ах, говорит, не могу, не знаю, угодно ли это будет
князю!» Ну, знаете ангельский характер ее и кротость! — «Да поезжайте, говорю, —
князь очень рад будет вам».
Управляющий на другой же день принес
князю занятые под именье деньги, более ста тысяч.
Князь, внимательно и старательно пересчитав их, запер в свой железный шкаф и потом, велев подать себе карету,
поехал к нотариусу. Нотариус этот был еще старый знакомый его отца. Увидав
князя, он произнес радостное восклицание.
С наступлением вечера
князь по крайней мере раз пять посылал спрашивать княгиню, что скоро ли она
поедет? Та, наконец, собралась и зашла сама
к князю. Она застала его сидящим за столом с наклоненной на руки головой.
Неточные совпадения
Он оставляет раут тесный, // Домой задумчив
едет он; // Мечтой то грустной, то прелестной // Его встревожен поздний сон. // Проснулся он; ему приносят // Письмо:
князь N покорно просит // Его на вечер. «Боже!
к ней!.. // О, буду, буду!» и скорей // Марает он ответ учтивый. // Что с ним? в каком он странном сне! // Что шевельнулось в глубине // Души холодной и ленивой? // Досада? суетность? иль вновь // Забота юности — любовь?
— И неужели же вы могли подумать, — гордо и заносчиво вскинул он вдруг на меня глаза, — что я, я способен
ехать теперь, после такого сообщения,
к князю Николаю Ивановичу и у него просить денег! У него, жениха той невесты, которая мне только что отказала, — какое нищенство, какое лакейство! Нет, теперь все погибло, и если помощь этого старика была моей последней надеждой, то пусть гибнет и эта надежда!
— Так вы не знали? — удивилась Версилова. — Olympe!
князь не знал, что Катерина Николаевна сегодня будет. Мы
к ней и
ехали, мы думали, она уже с утренним поездом и давно дома. Сейчас только съехались у крыльца: она прямо с дороги и сказала нам пройти
к вам, а сама сейчас придет… Да вот и она!
Раз, например, именно в последнее время, он вошел, когда уже я был совсем одет в только что полученный от портного костюм и хотел
ехать к «
князю Сереже», чтоб с тем отправиться куда следует (куда — объясню потом).
Я попросил его перейти
к делу; все дело, как я и предугадал вполне, заключалось лишь в том, чтоб склонить и уговорить
князя ехать просить окончательной помощи у
князя Николая Ивановича. «Не то ведь ему очень, очень плохо может быть, и не по моей уж воле; так иль не так?»