Неточные совпадения
— Ахти, засиделась я у вас, сударыня, — вдруг встрепенулась Анисья Терентьевна. — Ребятенки-то, поди, собралися на учьбу́, еще, пожалуй, набедокурят чего без меня, проклятики — поди, теперь на головах чать по горнице-то ходят. Прощайте, сударыня Дарья Сергевна.
Дай вам Бог в
добром здоровье и в радости честну́ю Масленицу проводить. Прощайте, сударыня.
Потом через день, через два опять зачнет рассказывать, как строго в обителях смотрят за девицами, как приучают их к скромному и
доброму житию по Господним заповедям, каким рукодельям обучают, какие книги
дают читать и как поучают их всякому
добру старые матери.
— Хозяйку бы ему
добрую, говорят наши рыбники, — молвил, глядя в сторону, Марко Данилыч. — Да тестя бы разумного, чтобы было кому научить молодого вьюношу, да чтобы он не
давал ему всего капитала в тюленя́ садить… Налей-ка чашечку еще, Зиновий Алексеич.
Наемным приказчикам большой веры не
давал; хоть и
добрый был человек, благодушный и всякому был рад помощь оказать, но приказчикам на волос не верил.
—
Дай Бог
добрый час! — молвил Марко Данилыч, кончив молитву.
От слова до слова вспоминает она
добрые слова ее: «Если кто тебе по мысли придется и вздумаешь ты за него замуж идти — не
давай тем мыслям в себе укрепляться, стань на молитву и Богу усердней молись».
— Дома твои слова вспомянула, твой
добрый совет, не
давала воли тем мыслям, на молитву стала, молилась. Долго ль молилась, не знаю, — продолжала Дуня.
— Говорить-то все говорят, что она тут была ни при чем, а я что-то мало веры тому
даю… Не такая девка, чтобы в тако дело не впутаться.
Добра, а уж такая озорная, такая баламутка, что нигде другой такой не сыскать, — отвечал на то Сурмин.
Отрезала по его спросу
добрый кусок соленой рыбы,
дала пучок зеленого луку, хлеба каравай, два десятка печеных яиц, два пирога с молитвой.
Роднились меж собой: с охотой миршенцы брали якимовских девок —
добрые из них выходили работницы, не жаль было платить за них выводное, но своих девок за якимовских парней не
давали.
И испек же промышленник,
дай Бог ему
доброго здоровья, Орошину лепешку во всю щечку.
—
Доброе дело, спасенное дело, — сказал Николай Александрыч. — Благо твое хотенье, девица. Но без крепкой руки невозможно мирскому войти во святый круг верных-праведных. Кого
дашь порукой?
А еще более того желаю знать, каково тебе в гостях; ты еще николи не покидала дома родительского, и для того мне оченно желательно знать, как с тобой господа обходятся, потому что ежели что нехорошее, так я свое рождение в обиду не
дам, и будь обидчик хоша разгенерал,
добром со мной не разделается.
—
Дай Бог, чтобы было по-вашему, Марко Данилыч, — с тоской и рыданьями отвечала Дарья Сергевна. — А все-таки заботно, все-таки опасливо мне за нее. Во сне ее то и дело вижу да все таково нехорошо: либо разодетую, разубранную в шелках, в бархатах, в жемчугах да в золоте, либо мстится мне, что пляшет она с каким-то барином, а не то вижу всю в цветах каких-то диковинных… Не к
добру такие сны, Марко Данилыч.
— Дураком родился, дураком и помрешь, — грозно вскрикнул Марко Данилыч и плюнул чуть не в самого Белянкина. — Что ж, с каждым из вас к маклеру мне ездить?.. Вашего брата цела орава — одним днем со всеми не управишься… Ведь вот какие в вас душонки-то сидят. Им делаешь
добро, рубль на рубль представляешь, а они: «Векселек!..» Честно, по-твоему, благородно?..
Давай бумаги да чернил, расписку напишу, а ты по ней хоть сейчас товаром получай. Яви приказчику на караване и бери с Богом свою долю.
Съели кашу и, не выходя из-за стола, за попойку принялись. Женщины пошли в задние горницы, а мужчины расселись вокруг самовара пунши распивать. Пили за все и про все, чтобы умником рос Захарушка, чтобы
дал ему здоровья Господь, продлил бы ему веку на сто годов, чтоб во всю жизнь было у него столько
добра в дому́, сколько в Москве на торгу́, был бы на ногу лего́к да ходо́к, чтобы всякая работа спорилась у него в руках.
— А тебе, Василий Борисыч, — обратился к свету-родителю удельный голова, — пошли Господь столько сынков, сколько в поле пеньков, да столько дочек, сколько на болоте кочек, и всем вам
дай Господи, чтоб
добро у вас этак лилось.
— Не погнушайтесь моими словами,
добрый совет желал бы вам
дать.
— Хоть все лазы облазил, а не нашел. Пришлет ли, нет ли леску, Бог его знает, а красненькую пожаловал. Нам и то годится… А ведь Авдотья-то Марковна богачка страшная, к тому и
добра и милостива, как заметила я. Поди, не десять рублей
даст Петровичу. Соверши, Господи, во благо ее возвращение в дом родительский! Такой богачки ни разу еще не приводилось Петровичу выручать из этого дома.
— Так уж, пожалуйста. Я вполне надеюсь, — сказал отец Прохор. — А у Сивковых как будет вам угодно — к батюшке ли напишите, чтобы кто-нибудь приезжал за вами, или одни поезжайте. Сивковы
дадут старушку проводить — сродница ихняя живет у них в доме,
добрая, угодливая, Акулиной Егоровной зовут. Дорожное дело знакомо ей — всю, почитай, Россию не раз изъездила из конца в конец по богомольям. У Сивковых и к дороге сготовитесь, надо ведь вам белья, платья купить. Деньги-то у вас есть на покупку и на дорогу?
— Много вам благодарны остаемся, — сказал ей. —
Дай вам Господи всякого благополучия и во всем
доброго успеха. В чем же вам до меня надобность? С готовностью могу все для вашей чести. Конечно, люди мы, как изволите знать, маленькие, подчиненные, много сделать не можем; а о чем спросите, ответ
дадим с удовольствием.
Вот как бы Дунюшке
дал Бог скорей пристроиться за умного, за хорошего и за
доброго человека.
— Вы, Авдотья Марковна, столько благодеяний мне оказали, что буду я теперь неустанно Бога молить, да устроит он ваш жизненный путь. Пошли вам Господи
доброго и хорошего сожителя,
дай Бог удесятерить достатки ваши,
дай вам Бог во всю вашу жизнь не видать ни горя, ни печалей. А я, после таких ко мне милостей, вековечный и верный служитель ваш. Теперь ли, после ли когда, для вас на всякую послугу готов.
И до самого расхода с посиделок все на тот же голос, все такими же словами жалобилась и причитала завидущая на чужое
добро Акулина Мироновна. А девушки пели песню за песней, добры молодцы подпевали им. Не один раз выносила Мироновна из подполья зелена вина, но питье было неширокое, нешибкое, в карманах у парней было пустовато, а в долг честная вдовица никому не
давала.
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти
добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне
дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства долгого, // Ни кабаком самим // Еще народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски новые //
Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва
добрая — // Душа народа русского… // О сеятель! приди!..
— Послали в Клин нарочного, // Всю истину доведали, — // Филиппушку спасли. // Елена Александровна // Ко мне его, голубчика, // Сама —
дай Бог ей счастие! // За ручку подвела. //
Добра была, умна была,
Перед церковью // Долго крестимся: // «
Дай ей, Господи, // Радость-счастие. //
Доброй душеньке // Александровне!»
Нет спора, что можно и даже должно
давать народам случай вкушать от плода познания
добра и зла, но нужно держать этот плод твердой рукою и притом так, чтобы можно было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.