Неточные совпадения
Перво-наперво — неверная, у попов у церковных, да у дьяконов хлеб ест, всяко скоблено рыло, всякого табашника и щепотника за добрых людей
почитает, второ
дело смотница, такая смотница, что не приведи Господи.
— Какое же касательство может быть Китаю до сундучников? — с удивленьем и
почти с недоверьем спросил Зиновий Алексеич. — Пущай бы их там себе воевали на здоровье, нам-то какое тут
дело?
На Горах по дальним от городов захолустьям справляют в тот
день «дожинки», старорусский обычай, теперь всюду забытый
почти.
— А на што вам его? — облокотясь о́ борт руками и свесив голову, спросил долговязый. — Ежели по какому
делу, так нашу
честь прежде спросите. Мы, значит, здесь главным, потому что весь караван на отчете у Василья Фадеича, у нас, это значит.
—
Честью дочь отдавать да у церковного попа венчать ему нельзя, — внушительно сказала мать Таисея. — По торговым
делам остуду мог бы принять. Разориться, пожалуй, мог бы!.. А как уходом-то свадьба свенчана, так он перед обчеством не в ответе. Понял?
На другой
день рано поутру Меркулов отправил с письмами двуконную эстафету. Ради верности сам на
почту ходил, сам письма сдал. Выходя из почтовой конторы, встретился с Корнеем Евстигнеевым.
Только что ушли Марко Данилыч с Дуней от Дорониных, воротился с
почты Дмитрий Петрович. Прочитали письмо меркуловское и разочли, что ему надо быть
дня через три, через четыре. Такой срок Лизавете Зиновьевне показался чересчур длинным, и навернулись у ней на глазах слезы. Заметил это отец и шутливо спросил...
Поужинали и бутылочку с белой головкой роспили да мадеры две бутылки. Разговорился словоохотливый Морковников, хоть Меркулов
почти вовсе не слушал его. Только и было у него на уме: «Не воротился ли Веденеев, да как-то завтра Бог приведет с невестой встретиться, да еще какие цены на тюленя́ означатся?» То и
дело поглядывал он на дверь. «Авось Митенька не подойдет ли», — думал он. Оттого и редко отвечал он на докучные вопросы Морковникова.
— По имени не называли, потому что не знали, а безыменно вдоволь
честили и того вам сулили, что ежели б на самую малость сталось по ихним речам, сидеть бы вам теперь на самом
дне кромешной тьмы… Всем тогда от них доставалось, и я не ушел, зачем, видишь, я у себя в дому моложан приютил. А я им, шмотницам, на то: «Деньги плачены были за то, а от вас я сроду пятака не видывал…
Дело торговое…» Унялись, перестали ругаться.
С хорошенькой, но как смерть бледной племянницей Марьи Ивановны, Варенькой, Дуня Смолокурова сблизилась
почти с первого же
дня знакомства.
А теперь, как гостила у них, каждый
почти день бывала она в восторге, так и трясет ее всю: судороги, истерика, пена у рта.
Весь
день после этого разговора Дуня была сама не своя. Много думала она о том, что узнала от Вареньки, мысли роились у ней, голова кругом шла.
Почти до исступленья дошедшая восторженность овладела ею.
— Духом не мятись, сердцем не крушись, — выпевала Катенька, задыхаясь
почти на каждом слове. — Я, Бог, с тобой, моей сиротой, за болезнь, за страданье духа дам дарованье!.. Радуйся, веселись, верна-праведная!.. Звезда светлая горит, и восходит месяц ясный, будет, будет
день прекрасный, нескончаемый вовек!.. Бог тебя просвятит, ярче солнца осветит… Оставайся, Бог с тобою, покров Божий над тобою!
Катеньку поместили в комнате возле Вареньки и Дуни. Все вечера девушки втроем проводили в беседах, иной раз зайдет, бывало, к ним и Марья Ивановна либо Варвара Петровна. А
день весь
почти девушки гуляли по́ саду либо просиживали в теплице; тогда из богадельни приходили к ним Василиса с Лукерьюшкой. Эти беседы совсем
почти утвердили колебавшуюся Дуню в вере людей Божиих, и снова стала она с нетерпеньем ждать той ночи, когда примут ее во «святый блаженный круг верных праведных». Тоска, однако, ее не покидала.
На другой
день после «привода» Дуни ей отвели особую от Вареньки комнату. В то же время привезли к Луповицким
почту из города. Между письмами было и к Дуне от Марка Данилыча. Послано оно из Казани. Было в нем писано...
— Послушайте, — крепко ухватившись за руку Никиты Федорыча, задыхающимся
почти голосом вскричал Смолокуров. — Хоть на три
дня!.. Всего только на три денька!.. В три-то
дня ведь пятой доли товара не свезти с вашего каравана… Значит, не выйду из ваших рук… На три
дня, Никита Федорыч, только на три денечка!.. Будьте милостивы, при случае сам заслужу.
Целый
почти день разъезжал Марко Данилыч взад и вперед по Гребновской, а все-таки подписных денег не собрал.
Но на этот раз не больно угрозили работники Марку Данилычу — на прядильнях снасти
почти допрядены, на пристани тоже
дело к концу идет.
Уж после отправки к Дуне письма вспомнила Дарья Сергевна про Аграфену Петровну. Хоть в последнее время Дуня и переменилась к своему «другу любезному», стала к ней холодна и
почти совсем избегала разговоров с ней, однако, зная доброе сердце Аграфены Петровны, Дарья Сергевна послала к ней нарочного. Слезно просила ее приехать к больному вместе с Иваном Григорьичем и со всеми детками, самой съездить за Дуней, а Ивана Григорьича оставить для распорядков по
делам Марка Данилыча…
Сами день-деньской меж собой бранятся да здорятся и всегда
почти кончат ссору дракой, причем достается, бывало, больше всего гостеприимной хозяйке.
Когда собравшиеся в дорогу сидели за прощальной трапезой, привезли
почту. Николай Александрович новое письмо от Денисова получил. Писал тот, что его опять задержали
дела и что приедет он в Луповицы не раньше как через неделю после Успенья, зато прогостит недели три, а может, и месяц. Все были рады, а кормщик обещал, только что приедет он, повестить о том всех Божьих людей. И за то были ему благодарны.
Тут встретилась с ней Машенька и
почти целый год привлекала ее к истине нашей веры, то указывая на книги для чтения, то проводя с нею
дни и ночи в назидательных разговорах.
— Так уж, пожалуйста. Я вполне надеюсь, — сказал отец Прохор. — А у Сивковых как будет вам угодно — к батюшке ли напишите, чтобы кто-нибудь приезжал за вами, или одни поезжайте. Сивковы дадут старушку проводить — сродница ихняя живет у них в доме, добрая, угодливая, Акулиной Егоровной зовут. Дорожное
дело знакомо ей — всю,
почитай, Россию не раз изъездила из конца в конец по богомольям. У Сивковых и к дороге сготовитесь, надо ведь вам белья, платья купить. Деньги-то у вас есть на покупку и на дорогу?
— И хорошо сделал, что привез, — сказала Дарья Сергевна. — Анисья Терентьевна женщина немолодая, где ей читать все время без роздыха? Мы так уговаривались, что я стану с ней чередоваться. А вот Господь и послал помощника, ночью-то он
почитает, а я по хозяйству займусь — много ведь дела-то, и то не знаю, Герасим Силыч, как управлюсь.
— Какая же ссора? — молвила Дуня, обращаясь к подруге. — И в прошлом году и до сих пор я Петра Степаныча вовсе
почти и не знала; ни я перед ним, ни он передо мной ни в чем не виноваты. В Комаров-от уехали вы тогда, так мне-то какое
дело было до того? Петр Степаныч вольный казак — куда воля тянет, туда ему и дорога.
— Худого, слава Богу, не случилось, а хорошенького довольно, — ответила Груня. — Так как ты, тятенька, теперь и защитник и покровитель сиротки нашей,
почитаешь ее за свою дочку, так я и позвала тебя на важный совет. Самой одной с таким
делом мне не справиться, потому и послала за тобой.
— Именно оттого, — ответил Самоквасов, — только Фленушку я и не видал
почти тогда. При мне она постриглась. Теперь она уж не Фленушка, а мать Филагрия… Ну да Господь с ней. Прошу я вас, не помышляйте никогда о ней — было у нас с ней одно баловство, самое пустое
дело, не стоит о нем и вспоминать. По правде говорю, по совести.
— Коли что, так мы с Ильюшкой в ответе будем, — молвил Миней. — Твое
дело вовсе
почти сторона, станешь ходить по приказу начальства да по мирской воле. Твое
дело только ясак подать, больше ничего от тебя и не требуется. А дуван станем дуванить, твоя доля такая ж, как и наша.
Не
честью мы с ней были венчаны, похмельным
делом окрутили нас.
Со страха робкий Василий Борисыч дрожмя дрожал; ему казалось, что теперь такая опасность наступила, перед коей
почти ничего не значила даже скачка сломя голову по пылающему лесу на другой
день после первого сближенья с постылою теперь и ненавистною женой.
На них
почти каждый
день катались Самоквасовы.