Неточные совпадения
— Умоляю вас, граф, не унижайте меня; я несчастлива и без того! — сказала она, заливаясь слезами, и
столько глубоких
страданий, жалоб и моления,
столько чистоты и непорочности сердца послышалось в этих словах, что Сапега, несмотря на свое увлечение, как бы невольно остановился.
Но только это и успел выговорить, онемев под ужасным взглядом Аглаи. В этом взгляде выразилось
столько страдания и в то же время бесконечной ненависти, что он всплеснул руками, вскрикнул и бросился к ней, но уже было поздно! Она не перенесла даже и мгновения его колебания, закрыла руками лицо, вскрикнула: «Ах, боже мой!» — и бросилась вон из комнаты, за ней Рогожин, чтоб отомкнуть ей задвижку у дверей на улицу.
Она молчала; наконец, взглянула на меня как будто с упреком, и столько пронзительной боли,
столько страдания было в ее взгляде, что я понял, какою кровью и без моих слов обливается теперь ее раненое сердце. Я понял, чего стоило ей ее решение и как я мучил, резал ее моими бесполезными, поздними словами; я все это понимал и все-таки не мог удержать себя и продолжал говорить:
«Что значат смерть и страдание такого ничтожного червяка, как я, в сравнении с столькими смертями и
столькими страданиями?» Но вид чистого неба, блестящего солнца, красивого города, отворенной церкви и движущегося по разным направлениям военного люда скоро приведет ваш дух в нормальное состояние легкомыслия, маленьких забот и увлечения одним настоящим.
Неточные совпадения
Раскольников был деятельным и бодрым адвокатом Сони против Лужина, несмотря на то, что сам носил
столько собственного ужаса и
страдания в душе.
Ужасны были, очевидно, невинные
страдания Меньшова — и не
столько его физические
страдания, сколько то недоумение, то недоверие к добру и к Богу, которые он должен был испытывать, видя жестокость людей, беспричинно мучающих его; ужасно было опозорение и мучения, наложенные на эти сотни ни в чем неповинных людей только потому, что в бумаге не так написано; ужасны эти одурелые надзиратели, занятые мучительством своих братьев и уверенные, что они делают и хорошее и важное дело.
И, кажется,
столько во мне этой силы теперь, что я все поборю, все
страдания, только чтобы сказать и говорить себе поминутно: я есмь!
Меня всегда мучили не
столько богословские, догматические, церковные вопросы или школьно-философские вопросы, сколько вопросы о смысле жизни, о свободе, о назначении человека, о вечности, о
страдании, о зле.
Неужели эти звуки, доставившие ему на этот раз
столько неудовлетворенности и
страдания, как еще никогда в жизни, могут производить на других такое действие?