Неточные совпадения
В это время по столовой взад и вперед ходил, заплетаясь
разбитой параличом ногою, другой князь, старый, ветхий, и все посматривал, как Григоров опоражнивал бутылку, когда же тот спросил себе еще бутылку, старик долее не вытерпел сей возмутительной для него сцены, быстро, насколько позволяла ему параличная его нога, ушел из столовой, прошел все прочие залы, бильярдную, библиотеку и вошел, наконец,
в так называемую чернокнижную комнату, где сидело довольно многочисленное общество.
Неточные совпадения
Возвращаясь мимо церкви и кладбища, мы встретили какое-то уродливое существо, тащившееся почти на четвереньках; оно мне показывало что-то; я подошел — это была горбатая и
разбитая параличом полуюродивая старуха, жившая подаянием и работавшая
в огороде прежнего священника; ей было тогда уже лет около семидесяти, и ее-то именно смерть и обошла.
Там жил старик Кашенцов,
разбитый параличом,
в опале с 1813 года, и мечтал увидеть своего барина с кавалериями и регалиями; там жил и умер потом,
в холеру 1831, почтенный седой староста с брюшком, Василий Яковлев, которого я помню во все свои возрасты и во все цвета его бороды, сперва темно-русой, потом совершенно седой; там был молочный брат мой Никифор, гордившийся тем, что для меня отняли молоко его матери, умершей впоследствии
в доме умалишенных…
Знали еще букинисты одного курьезного покупателя. Долгое время ходил на Сухаревку старый лакей с аршином
в руках и требовал книги
в хороших переплетах и непременно известного размера. За ценой не стоял. Его чудак барин,
разбитый параличом и не оставлявший постели, таким образом составлял библиотеку, вид которой утешал его.
В доме князя Волконского много лет жил его родственник,
разбитый параличом граф Шувалов, крупный вельможа. Его часто вывозили
в колясочке на Нарышкинский сквер.
В доме точно произошли некоторые перемены: приживальщики и тунеядцы подверглись немедленному изгнанию;
в числе их пострадали две старухи, одна — слепая, другая —
разбитая параличом, да еще дряхлый майор очаковских времен, которого, по причине его действительно замечательной жадности, кормили одним черным хлебом да чечевицей.