Неточные совпадения
Все это, впрочем, разрешилось тем, что князь, кончив курс и будучи полным распорядителем самого себя и своего громадного
состояния, — так как отец и мать его уже умерли, — на другой же день по выходе из лицея отправился к добрейшей тетке своей Марье Васильевне, стал перед ней на колени, признался ей в
любви своей к Элизе и умолял ее немедля ехать и сделать от него предложение.
Но Миклаков очень хорошо знал, что на словах он не в
состоянии будет сделать никогда никакой декларации уж по одному тому, что всякий человек, объясняющийся в
любви, до того ему казался смешным и ничтожным, что он скорее бы умер, чем сам стал в подобное положение.
Отказаться же от этой
любви — значило опять обречь себя на скуку, на одиночество, а такая жизнь казалась княгине теперь больше невозможною, и она очень хорошо сознавала, что, оставаясь в Москве, не видеться с Миклаковым она будет не в
состоянии.
Самой живой и сильною страстью ее в последнее время был Архангелов; он сильно пленил ее красотой своей; но на розах
любви, если только под ними не подложено обеспеченного
состояния, как известно, нельзя долго почить.
— А потому заезжайте к ней, хоть завтра, что ли, и скажите ей, что я не сужу нисколько ее поступков; но за всю мою
любовь к ней я прошу у ней одной милости — отдать мне ребенка нашего. Я даю ей клятву, что сделаю его счастливым: я ему дам самое серьезное, самое тщательное воспитание. Княгиня, как вы знаете, очень добра и вполне заменит ему мать; наконец, мы сделаем его наследником всего нашего
состояния!
Чувствуется, правда, и этими людьми то, что в
состоянии любви есть что-то особенное, более важное, чем во всех других настроениях. Но, не понимая жизни, люди эти не могут и понимать любви, и состояние любви представляется им таким же бедственным и таким же обманчивым, как и все другие состояния.
Неточные совпадения
Она знала
любовью всю его душу, и в душе его она видела то, чего она хотела, а что такое
состояние души называется быть неверующим, это ей было всё равно.
Особенно однажды вечером она впала в это тревожное
состояние, в какой-то лунатизм
любви, и явилась Обломову в новом свете.
Красноречиво до ужаса описывает нам обвинитель страшное
состояние подсудимого в селе Мокром, когда
любовь вновь открылась ему, зовя его в новую жизнь, и когда ему уже нельзя было любить, потому что сзади был окровавленный труп отца его, а за трупом казнь.
И однако же, обвинитель все-таки допустил
любовь, которую и объяснил по своей психологии: «Пьяное, дескать,
состояние, преступника везут на казнь, еще долго ждать, и проч., и проч.».
Гагин сообщил мне свои планы на будущее: владея порядочным
состоянием и ни от кого не завися, он хотел посвятить себя живописи и только сожалел о том, что поздно хватился за ум и много времени потратил по-пустому; я также упомянул о моих предположениях, да, кстати, поверил ему тайну моей несчастной
любви.