Неточные совпадения
Все это, впрочем, разрешилось тем, что князь, кончив курс и будучи полным распорядителем самого себя и своего громадного
состояния, — так как отец и
мать его уже умерли, — на другой же день по выходе из лицея отправился к добрейшей тетке своей Марье Васильевне, стал перед ней на колени, признался ей в любви своей к Элизе и умолял ее немедля ехать и сделать от него предложение.
Ограниченность применения женского труда в ту эпоху в России вынуждала девушек стремиться к получению преимущественно педагогического и медицинского образования.]
мать очень мало понимала и гораздо больше бы желала, чтобы она вышла замуж за человека с обеспеченным
состоянием, или, если этого не случится, она, пожалуй, не прочь бы была согласиться и на другое, зная по многим примерам, что в этом положении живут иногда гораздо лучше, чем замужем…
— Только они меня-то, к сожалению, не знают… — продолжала между тем та, все более и более приходя в озлобленное
состояние. — Я бегать да подсматривать за ними не стану, а прямо дело заведу: я
мать, и мне никто не запретит говорить за дочь мою. Господин князь должен был понимать, что он — человек женатый, и что она — не уличная какая-нибудь девчонка, которую взял, поиграл да и бросил.
Князю Григорову непременно бы следовало ехать на похороны к дяде; но он не поехал, отговорившись перед женой тем, что он считает нечестным скакать хоронить того человека, которого он всегда ненавидел: в сущности же князь не ехал потому, что на несколько дней даже не в
состоянии был расстаться с Еленой, овладевшей решительно всем существом его и тоже переехавшей вместе с
матерью на дачу.
Елпидифора Мартыныча разбудили и доложили ему, что его зовут от князя Григорова к г-же Жиглинской. Он уже слышал, что Елена больше не жила с
матерью, и понял так, что это, вероятно, что-нибудь насчет родов с ней происходит. Первое его намерение было не ехать и оставить этих господ гордецов в беспомощном
состоянии; но мысль, что этим он может возвратить себе практику в знатном доме Григоровых, превозмогла в нем это чувство.
— А потому заезжайте к ней, хоть завтра, что ли, и скажите ей, что я не сужу нисколько ее поступков; но за всю мою любовь к ней я прошу у ней одной милости — отдать мне ребенка нашего. Я даю ей клятву, что сделаю его счастливым: я ему дам самое серьезное, самое тщательное воспитание. Княгиня, как вы знаете, очень добра и вполне заменит ему
мать; наконец, мы сделаем его наследником всего нашего
состояния!
— «Я, говорит, — продолжал Елпидифор Мартыныч, не отвечая на ее вопрос и как-то особенно торопливо, — в какие-нибудь тридцать лет сделаю его действительным статским советником, камергером, и если хочет Елена Николаевна, так и свиты его императорского величества генерал-майором!» У князя ведь прекрасные связи!.. — «Потом, говорит, я сделаю его наследником всего своего
состояния, княгиня, говорит, заменит ему вторую
мать».
Иван Михайлович(разбирает бумаги, берет одну).Видите ли, у меня состояние небольшое, оно перейдет к сыну. У Любочки
состояние матери. Мать желает удержать себе некоторую малую часть — остальное, мы решили, что все перейдет вам…
Неточные совпадения
Стародум. Ты знаешь, что я одной тобой привязан к жизни. Ты должна делать утешение моей старости, а мои попечении твое счастье. Пошед в отставку, положил я основание твоему воспитанию, но не мог иначе основать твоего
состояния, как разлучась с твоей
матерью и с тобою.
Алексей Александрович рос сиротой. Их было два брата. Отца они не помнили,
мать умерла, когда Алексею Александровичу было десять лет.
Состояние было маленькое. Дядя Каренин, важный чиновник и когда-то любимец покойного императора, воспитал их.
Она вспомнила ту, отчасти искреннюю, хотя и много преувеличенную, роль
матери, живущей для сына, которую она взяла на себя в последние годы, и с радостью почувствовала, что в том
состоянии, в котором она находилась, у ней есть держава, независимая от положения, в которое она станет к мужу и к Вронскому.
Мать, имевшая свое отдельное
состояние, кроме выговоренных 25 000, давала ежегодно Алексею еще тысяч 20, и Алексей проживал их все.
Еще хорошо, что Катя так равнодушно перенесла, что я погубил ее
состояние, оно и при моей-то жизни было больше ее, чем мое: у ее
матери был капитал, у меня мало; конечно, я из каждого рубля сделал было двадцать, значит, оно, с другой стороны, было больше от моего труда, чем по наследству; и много же я трудился! и уменье какое нужно было, — старик долго рассуждал в этом самохвальном тоне, — потом и кровью, а главное, умом было нажито, — заключил он и повторил в заключение предисловие, что такой удар тяжело перенести и что если б еще да Катя этим убивалась, то он бы, кажется, с ума сошел, но что Катя не только сама не жалеет, а еще и его, старика, поддерживает.