Неточные совпадения
Евгения Николаевна. Таким, что тебе двадцать пять лет, а мужу твоему сорок пять лет; но, при такой разнице в летах, вряд ли женщине естественно питать к мужчине какую-нибудь особенно уж пламенную страсть, и у вас,
я думаю, стремления даже совершенно разные: тебе, вероятно, иногда хочется поболтать, понежничать, поминдальничать, а почтеннейший Александр Григорьич, как
я его ни уважаю, но совершенно убеждена, что он вовсе не склонен к этому.
Клеопатра Сергеевна. Странные рассуждения! По любви твоей ко
мне,
я думаю, что если что-нибудь знаешь про мужа, так должна была бы не обиняками, а прямо и откровенно
мне все сказать, — вот как бы
я поступила в отношении тебя…
Евгения Николаевна. Что ж ты
думаешь,
я буду рассказывать, что
мне говорил Мирович?
Клеопатра Сергеевна. Говорить ты, может быть, не говоришь, но зато сама-то с собою очень много дурного
думаешь о других и уж охотница всех и во всем подозревать!.. Отчего вот
я нисколько не интересуюсь и никого не расспрашиваю: ухаживает ли кто за тобой или нет?.. Сама ты любишь ли кого?..
«Изменит ей муж!..»
Мне,
я думаю, лучше других знать, как он тебе верен, хотя
я тоже очень хорошо из разных мелочей замечаю, что он со
мной сошелся так только, для шутки!
Бургмейер(как бы вспрянув). Да, Жени,
я и сам хочу тебе открыться.
Я думал было Клеопатре Сергеевне рассказать, но зачем же еще ее рановременно тревожить? Притвори все двери и посмотри, чтобы кто не подслушал в соседних комнатах.
Бургмейер. Нет, Жени, нет!.. Пожалуйста, этого не
думай: но мало ли что может случиться! Может быть,
мне понадобится уехать вдруг за границу; наконец,
я умереть могу неожиданно: в животе и смерти каждого человека бог волен.
Евгения Николаевна. Но Мирович не подаст,
я думаю, никакого протеста.
Клеопатра Сергеевна. Но в чем именно? Он и судить,
я думаю, не может.
Клеопатра Сергеевна(нахмуривая свой лоб и
подумав немного). Нет, Александр,
я не в состоянии этого сделать…
Я оттолкнула от себя Мировича, и после того ехать к нему… унижаться… просить его, — это будет слишком тяжело для моего самолюбия.
Я решительно от этого отказываюсь. Кроме того,
я думаю, и пользы это никакой не принесет, потому что он, вероятно, затаил в отношении
меня неприязненное чувство.
А я-то, глупая,
думала, что ты
меня так любишь, что не перенесешь даже измены моей…
Бургмейер(следуя за ней). Клеопаша, умоляю тебя!.. Забудь, что
я сказал! Это дьявол двинул моими устами…
Я никогда ничего подобного не
думал… Потеря тебя будет для
меня дороже всего.
Все ведь, брат, это брехачи: «Господа судьи, господа присяжные, внемлите голосу вашей совести!» А сам в это время
думает: приведет ли
мне господь содрать с моего клиента побольше да повернее; а те тоже — шельма-народец: как ему выиграл процесс, так он, словно из лука стрела, от тебя стрекнет; другого с собаками потом не отыщешь.
Мирович(побледнев даже от гнева). Послушайте, господин Толоконников, дайте себе хоть немного в том отчет, что вы говорите: то у вас контракт все, то ничего не значит!.. Что вы, запугать и закидать словами вашими
меня думаете?.. Так, во-первых,
я не из трусливых, а во-вторых, смею вас заверить, что
я хоть и молод, но из молодых ранний и всякую плутню и гадость понять могу.
Мирович. Божество мое, неужели вы
думаете, что
я мог бы вас обманывать!.. (Склоняет свою голову на руку Клеопатры Сергеевны и целует ее.)
Мирович(все с большим и большим волнением слушавший Клеопатру Сергеевну, при последних словах ее встал с своего места). Клеопатра Сергеевна, за откровенность вашу
я и сам отплачу вам полной моею откровенностью: что обладать вами есть одно из величайших блаженств для
меня, вы сами это знаете; но тут,
подумали ли вы об этом, нас может, как вы сами желаете того, соединить только,
я не скажу — преступление, нет, а что-то хуже того, что-то более ужасное!.. Соединить мой подлый и бесчестный поступок!
Тут этот манящий
меня рай любви, а там — шуточка! —
я поступком моим должен буду изменить тому знамени, под которым
думал век идти!
Она сейчас же их в кармашек и этаким каким-то мрачным голосом говорит
мне: «На той неделе муж мой уедет;
я выну у него шестьсот тысяч, и мы бежим с тобой!» Точно колом кто
меня при этом по голове съездил, и
я словно от сна какого пробудился; тут-то ей ничего не сказал, но прихожу домой и
думаю: госпожа эта возьмет у мужа без его ведома и, разумеется, желания шестьсот тысяч, или, говоря откровеннее, просто его обокрадет, и
я — ближайший сообщник этого воровства!
Бургмейер(снова как бы с усмешкой). Все это, конечно, весьма любопытно; но почему ж вы
думаете, что
меня это лично должно интересовать?
И
я сначала, признаться,
подумал, что не в гости ли она приехала к вашей этой мамзельке…
Думал-думал
я и пошел к этому другу моему Мировичу.
Куницын. Думаю-с и полагаю даже, что если она еще не нашла кого-нибудь другого на место
меня, так приискивает. Вы, как найдете у ней эти паспорта, так сейчас
мне их возвратите:
я им рванцы задам немедля, а то, черт, попадешься еще с ними, да и эту Евгению Николаевну, что ли, судом уж не преследуйте, — это для
меня важнее всего!
Куницын(сначала очень обрадованным голосом). Хорошо-с, недурно это!.. (
Подумав немного.) Только, знаете, не будет ли это похоже на то, что как будто бы
я продал вам эту госпожу вашу?
Самахан. Так мышьяку… (Садится за письменный стол и пишет.) Отравить, вы
думаете,
я вас хочу? Всякий яд зависит от степени концентричности, и кофе — яд, однако вы пьете его каждый день… (Вставая из-за стола и показывая на рецепт.) Принимать, как тут сказано… (Берется за шляпу.)
Самахан(насмешливо взглядывая на Бургмейера). А как же, вы
думаете,
я должен был бы относиться?
Меня тысячи людей требуют в день, и чем же, при выборе, могу
я руководствоваться? Кто
мне дороже даст, к тому
я и еду.
Я сказал ей тогда,
думая, что она, для спасения нашего общего благосостояния, похитрит только с Мировичем, позавлечет его: он исполнит ее желание…
Бургмейер(Руфину). Послушай, мошенник!..
Я думал сто тысяч истратить на то, чтобы сослать тебя на каторгу!.. Но
я все тебе прощу!.. Все! Понимаешь?..
Я позволю тебе жениться на Евгении Николаевне, даже дам тебе приданое за ней, только разлучи ты Мировича с моей женой и помири ты
меня с нею.
Клеопатра Сергеевна(с возрастающим жаром). Должен!.. Да!.. Он заел у
меня молодость, всю жизнь мою, и это уж не твое дело, а мое: пусть будет моя логика и моя нравственность! (
Подумав немного.) Все это, конечно, пустяки!..
Я не допущу этому быть! Для
меня гораздо важнее тут другое! (Вдруг останавливается.) А теперь, пожалуйста, дай
мне воды!..
Я чувствую, что
мне в самом деле что-то очень нехорошо делается!.. (Показывает себе на горло.)
Клеопатра Сергеевна(в каком-то трепетном волнении). Послушай,
я давно хотела тебя спросить, но все как-то страшно было: вопрос уж очень важный для
меня!.. Скажи!.. Но только, смотри, говори откровенно, как говорил бы ты перед богом и своей совестью!.. Говори, наконец,
подумавши и не вдруг!.. Скажи: любишь ли ты
меня хоть сколько-нибудь или совсем разлюбил?.. По твоему обращению со
мной я скорей могу
думать, что ты совсем
меня разлюбил или даже почти ненавидишь.
Врет, вероятно: прелестная Танечка просто,
я думаю, в кабак убежала!
Я думаю: у парня ни копейки нет; чего доброго, в тюрьму потянут.
Мирович. А, да, вот что-с! Вы на закон
думаете опираться? В таком случае убирайтесь, откуда пришли, и приходите сюда с полицией, а иначе
я вас в подворотню мою заглянуть не пущу.
Бургмейер(подняв, наконец, голову). Вячеслав Михайлыч, видит бог,
я пришел к вам не ссориться, а хоть сколько-нибудь улучшить участь моей бедной жены.
Я отовсюду слышу, что она очень расстроила свое здоровье, а между тем по средствам своим не может пригласить к себе доктора; у ней нет даже сухого, теплого угла и приличной диетической пищи; помочь
мне ей в этом случае,
я думаю, никто в мире не может запретить.
Бургмейер. Об вас и об вашем положении
я знаю, что никакого права не имею ни
думать, ни заботиться.
Мирович. То-то, к несчастью, вы очень заботитесь и
думаете обо
мне: вы были так добры, что приискали даже
мне место в компании «Беллы», чтобы спровадить таким образом
меня в Америку. Управляющий ваш по ошибке хлопочет засадить
меня в тюрьму и устроить там
мне бесплатное помещение; на это
я вам, милостивый государь, скажу, что порядочные люди подобных подлых путей не избирают, и если возвращают себе жен, так пулей или шпагой.
Мирович(засмеясь). Вы,
я думаю, давно уже для всяких благородных средств были стары!.. Давно… с детства даже…