Неточные совпадения
— Вообразите, у вас перед глазами целый хребет гор, и когда вы поднимаетесь, то направо и налево
на каждом шагу видите, что с гор текут быстрые ручьи и даже речки с чистой, как кристалл, водой… А сколько в них форелей и какого вкуса превосходного — описать трудно.
Вот ты до рыбы охотник, —
тебе бы там следовало жить! — отнеслась gnadige Frau в заключение к мужу своему, чтобы сообща с ним развлекать Егора Егорыча.
— Почему же не дадут? Что
ты такое говоришь? Государственная тайна, что ли, это? — горячился Сверстов. — Ведь понимаешь ли
ты, что это мой нравственный долг!.. Я клятву тогда над трупом мальчика дал, что я разыщу убийцу!.. И как мне бог-то поспособствовал!..
Вот уж справедливо, видно, изречение, что кровь человеческая вопиет
на небо…
— Я думал, Егор Егорыч, много думал, но справедливо говорят, что женщины хитрее черта… Хоть бы насчет тех же денег… Миропа Дмитриевна притворилась такой неинтересанткой, что и боже
ты мой, а тут
вот что вышло
на поверку. Вижу уж я теперь, что погиб безвозвратно!
— А
вот тебе Егор Егорыч скажет, чем я тут недоволен! — произнес многознаменательно Аггей Никитич. Он сваливал в этом случае ответ
на Егора Егорыча не по трусости, а потому, что приливший к сердцу его гнев мешал ему говорить.
—
Вот драть-то бы
тебя да драть! — сказала
на это Аграфена Васильевна.
— Да
вот выиграл же я нынешней весной у
тебя на мухах пятьсот рублей.
— Почему же неумным? Бог есть разум всего, высший ум! — возразила Зинаида Ираклиевна, вероятно, при этом думавшая: «А я
вот тебя немножко и прихлопнула!». В то же время она взглянула
на своего молодого друга, как бы желая знать, одобряет ли он ее; но тот молчал, и можно было думать, что все эти старички с их мнениями казались ему смешны: откровенный Егор Егорыч успел, однако, вызвать его
на разговор.
— Ах, барин, барин!.. Не
ты бы говорил, не я бы слушала! — воскликнула вдруг восседавшая
на месте хозяйки Аграфена Васильевна. — Кто больше твоего огладывал Аркашу?..
Ты вот говоришь, что он там милый и размилый, а
тебе, я знаю, ничего, что он сидит теперь в тюрьме.
— Больше
тебя, вислоухого, понимаю, — перебила расходившаяся вконец Аграфена Васильевна. — И я
вот при этом барине
тебе говорю, — продолжала она, указывая своей толстой рукой
на Калмыка, — что если
ты станешь еще вожжаться с ним, так я заберу всех моих ребятишек и убегу с ними в какой-нибудь табор… Будьте вы прокляты все, картежники! Всех бы я вас своими руками передушила…
Это, милый друг, я знаю по себе: нас ведь батьки и матки и весь, почесть, табор лелеют и холят, как скотину перед праздником, чтобы отдать
на убой барину богатому али, пожалуй, как нынче
вот стало, купцу, а мне того до смерти не хотелось, и полюбился мне тут один чиновничек молоденький;
на гитаре, я
тебе говорю, он играл хоть бы нашим запевалам впору и все ходил в наш, знаешь, трактир, в Грузинах…
— Не думаю-с! — возразил Савелий Власьев. — Он тоже очень жалуется
на них, иззнобила она его по экому морозу совсем. Тоже
вот, как он говорил, и прочие-то кучера, что стоят у театра, боже
ты мой, как бранят господ!.. Хорошо еще, у которого лошади смирные, так слезть можно и погреться у этих тамошних костров, но у Катерины Петровны пара ведь не такая; строже, пожалуй, всякой купеческой.
— У
тебя вот еще кто
на руках: несчастное живое существо, а там одно тело… прах! — проговорил он.
— Да, Максинька, я опытен!..
Вот попадись и
ты мне
на любимой
тобой Козихе и побуянь там, я
тебя сейчас же упрячу в сибирку.
—
Ты меня совершенно не понимаешь! — перебила мужа с явным неудовольствием gnadige Frau. — Я подозреваю только, не повлиял ли
на Сусанну Николаевну кто-нибудь из ученых и не отвратил ли ее от масонства;
вот что мучит ее теперь…
— Это еще остатки средних веков, и
ты вот заметь:
на некоторых одни фуражки, а
на других — другие, а также неодинакие и перевязи. Это означает, что сегодня происходит торжество, сколько вижу, двух или даже трех корпораций;
на этих торжествах они пьют пиво, поют и, наконец, ссорятся между собой.
— Янгуржеева нельзя прогнать,
ты не знаешь его!.. Если только я ему нужен, так он всюду будет меня встречать:
на этом
вот бульваре,
на тротуаре, в обществе! Я всегда его терпеть не мог и никогда не имел силы спастись от него.
—
Вот это умно будет с твоей стороны, очень умно! Чтобы
тебя опять в солдаты разжаловали! — воскликнула Муза Николаевна, и
на ее глазах показались слезы.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. У
тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове;
ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что
тебе глядеть
на них? не нужно
тебе глядеть
на них.
Тебе есть примеры другие — перед
тобою мать твоя.
Вот каким примерам
ты должна следовать.
Анна Андреевна. Ну
вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему смотреть
на тебя? И с какой стати ему смотреть
на тебя?
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к
тебе в дом целый полк
на постой. А если что, велит запереть двери. «Я
тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а
вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
Разговаривает все
на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь
на Щукин — купцы
тебе кричат: «Почтенный!»;
на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там
тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит
на небе, так
вот как
на ладони все видишь.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что
на сердце, то и
на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так
вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или
тебя хотят повесить.