Неточные совпадения
—
Да, а пока удержи твой язык хулить то,
чего ты не знаешь!.. — поучал его тот.
Панночка в отчаянии и говорит ему: «Сними
ты с себя портрет для меня, но пусти перед этим кровь и дай мне несколько капель ее; я их велю положить живописцу в краски, которыми будут рисовать, и тогда портрет выйдет совершенно живой, как
ты!..» Офицер, конечно, —
да и кто бы из нас не готов был сделать того, когда мы для женщин жизнью жертвуем? — исполнил,
что она желала…
—
Да ты не бог знает какой большой награды требуешь, и очень натурально,
что, как
ты говорил, жертвуя деньги, хочешь хоть немного наблюдать, куда эти деньги будут расходоваться… И
что же, дурачок Артасьев этот против твоего избрания?
—
Да ты ей напиши,
что жив, здоров и не проигрался, и отправь ей это с своим кучером, а со мной поедем к Феодосию Гаврилычу.
—
Да и брось, Саша; пожалуйста, брось!..
Ты сам понимаешь, какой у
тебя талант великий!.. Зачем и для
чего тебе карты?
—
Да что ж в маскараде? Я опять тут тоже прав… Великий князь встретил меня и говорит: «
Ты, Углаков, службой совсем не занимаешься! Я
тебя всюду встречаю!»
Что ж я мог ему на это сказать?.. Я говорю: «Мне тоже, ваше высочество, удивительно,
что я всюду с вами встречаюсь!»
—
Да потому, почему и
ты всегда знаешь и угадываешь,
что я чувствую и думаю.
— Э, зови меня, как хочешь! Твоя брань ни у кого на вороту не повиснет… Я людей не убивала, в карты и на разные плутни не обыгрывала, а
что насчет баломута
ты говоришь, так это
ты, душенька, не ври,
ты его подкладывал Лябьеву: это еще и прежде замечали за
тобой. Аркаша, я знаю,
что не делал этого,
да ты-то хотел его руками жар загребать. Разве
ты не играл с ним в половине, одно скажи!
—
Да… — протянула Аграфена Васильевна. — И
что ж,
ты за ней примахиваешь маненько, больно уж все как-то юлил около нее?
—
Да я теперь еще и не знаю,
что такое буду
тебе говорить! — ответила Сусанна Николаевна и вдруг,
чего она никогда прежде не делала, встала и ушла к себе наверх.
Ну, как есть, я
тебе говорю, живой человек, только
что в саване
да глоткой немного поосип!..
После прочтения приговора к нему подошел священник, который сначала что-то такое тихо говорил осужденному, наконец громко, так
что все слышали, произнес: «Прощаю и разрешаю тя;
да простит
тебе и бог твое великое прегрешение, зане велико было покаяние твое».
— Ну
да, я знаю его! — подхватила Миропа Дмитриевна. — Краснорожий из себя, и от него, говорят, жена убегала… И
что ты за почтальон такой, чтобы передавать письма?
—
Да для
чего в уездном городе знать адрес? Здесь все знают аптеку, — произнесла насмешливо Миропа Дмитриевна, видимо, начавшая что-то такое тут подозревать, и потом прибавила: — Как же
ты можешь распечатывать чужие письма?
—
Да, приезжала звать на свои балы. Я непременно хочу бывать на этих балах, и мне необходимо сделать себе туалет, но у меня денег нет. Душка, достань мне их, займи хоть где-нибудь для меня! Я чувствую,
что глупо, гадко поступаю, беря у
тебя деньги…
— Ну, нет, дяденька, это шалишь! — возразила Аграфена Васильевна. — Его теперь никуда не пускают,
да ему не в
чем и показаться-то прежним знакомым своим: у него сапог даже порядочных нет; по кабакам он точно
что шляется. Я вот, сюда ехадчи, видела,
что он завернул в полпивную, но
ты по кабакам-то, чай, не ходишь?
—
Да это исполняй, кто
тебе мешает! — заключила этот спор тем же насмешливым тоном gnadige Frau, очень хорошо знавшая,
что она сумеет не допустить мужа подать такую несообразную с здравым рассудком просьбу.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Вот
тебе на! (Вслух).Господа, я думаю,
что письмо длинно.
Да и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна,
да потом пожертвуешь двадцать аршин,
да и давай
тебе еще награду за это?
Да если б знали, так бы
тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим».
Да дворянин… ах
ты, рожа!
Хлестаков.
Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О
ты,
что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе,
да за дело, чтоб он знал полезное. А
ты что? — начинаешь плутнями,
тебя хозяин бьет за то,
что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет
тебе брюхо
да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого,
что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь?
Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Городничий. И не рад,
что напоил. Ну
что, если хоть одна половина из того,
что он говорил, правда? (Задумывается.)
Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу:
что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного;
да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право,
чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь,
что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или
тебя хотят повесить.