Неточные совпадения
Про Антипа Ильича все
знали, что аккуратности, кротости и богомолья он
был примерного и, состоя тоже вместе с барином в масонстве, носил в оном звание титулярного члена [То
есть члена, который не в состоянии
был платить денежных повинностей.
— Эх, какой вы, право!.. — снова воскликнул Ченцов. — Самого настоящего и хорошего вы и не
узнали!.. Если бы меня масоны научили делать золото, я бы какие угодно им готов
был совершить подвиги и произвести в себе внутреннее обновление.
— Зачем? И пешком дойду, — возразил
было Антип Ильич,
зная, что барин очень скуп на лошадей; но на этот раз вышло не то.
Егору Егорычу очень хотелось поскорее
узнать, что велит ему сказать Людмила, и у него даже
была маленькая надежда, не напишет ли она ему письмо.
— Как же ты не
знаешь?.. Как тебе не стыдно это?!. — заговорил он гневным и плачевным голосом. — Добро бы ты
был какой-нибудь мальчик ветреный, но ты человек умный, аккуратный, а главного не
узнал!
— Крикун же вы! — заметил он. — И чего же вы
будете еще требовать от Петербурга, — я не понимаю!.. Из Петербурга меня прислали ревизовать вашу губернию и
будут, конечно, ожидать результатов моей ревизии, которых пока никто и не
знает, ни даже я сам.
У Марфина вертелось на языке сказать: «Не хитрите, граф, вы
знаете хорошо, каковы бы должны
быть результаты вашей ревизии; но вы опутаны грехом; вы, к стыду вашему, сблизились с племянницей губернатора, и вам уже нельзя
быть между им и губернией судьей беспристрастным и справедливым!..»
— Извольте, извольте!.. — не выдержал долее граф. — Я для вас готов
быть у старика… Он, я
знаю, не так виноват, как говорят про него враги его.
Катрин проводила его до дверей передней, где справилась,
есть ли у него лошадь, и когда
узнала, что
есть, то прошла в свою светлицу наверх, но заснуть долго не могла: очень уж ее сначала рассердил и огорчил Ченцов, а потом как будто бы и порадовал!..
Gnadige Frau сомнительно покачала головой: она очень хорошо
знала, что если бы Сверстов и нашел там практику, так и то, любя больше лечить или бедных, или в дружественных ему домах, немного бы приобрел; но, с другой стороны, для нее
было несомненно, что Егор Егорыч согласится взять в больничные врачи ее мужа не иначе, как с жалованьем, а потому gnadige Frau, деликатная и честная до щепетильности, сочла для себя нравственным долгом посоветовать Сверстову прибавить в письме своем, что буде Егор Егорыч хоть сколько-нибудь найдет неудобным учреждать должность врача при своей больнице, то, бога ради, и не делал бы того.
— Здравствуйте, лев наш! — вздумал
было слегка подтрунить над ним сенатор, до которого уж доходили слухи, что Ченцов черт
знает что такое рассказывает про него и про m-me Клавскую.
— Ужасно больна! — сказала Людмила. — Я не
знаю, что такое со мною: у меня головокружение… я ничего
есть не могу…
Припугнул,
знаете, его немножко, а то корова-то уж очень дойная: пожалуй, все бы закуплены
были, не выключая даже самого губернатора!..
Евгений при этом усмехнулся и самодовольно погладил свою бороду: заметно
было, что он давно и хорошо
знал то, о чем предполагал говорить.
— Но я, ваше преосвященство, говоря откровенно, даже не
знаю хорошенько, в чем и сама-то христовщина состоит, а между тем бы интересно
было это для меня, — извините моей глупой любознательности.
Впоследствии я
узнал: чан сей хлысты должны
были наполнить своими слезами, молясь о возвращении к ним их Иисуса Христа — этого именно Суслова.
— Чтобы я дал свое мнение, или заключение, — я уж не
знаю, как это назвать; и к вам точно такой же запрос
будет, — отвечал, усмехаясь, Крапчик.
От всех этих картин на душе у Сверстова становилось необыкновенно светло и весело: он
был истый великорусе; но gnadige Frau, конечно, ничем этим не интересовалась, тем более, что ее занимала и отчасти тревожила мысль о том, как их встретит Марфин, которого она так мало
знала…
— Дурно тут поступила не девица, а я!.. — возразил Марфин. — Я должен
был знать, — продолжал он с ударением на каждом слове, — что брак мне не приличествует ни по моим летам, ни по моим склонностям, и в слабое оправдание могу сказать лишь то, что меня не чувственные потребности влекли к браку, а более высшие: я хотел иметь жену-масонку.
— Но форму их жизни я
знаю, и она меня возмущает! — отстаивал себя доктор. — Вы вообразите, что бы
было, если б все люди обратились в аскетов?.. Род человеческий должен
был бы прекратиться!.. Никто б ничего не делал, потому что все бы занимались богомыслием.
— Я не
знаю, что такое шулер и не шулер, — проговорила, гордо сложив руки на груди, Катрин, — но я слышала сама, что вы приказывали принести вина, когда Ченцов и без того уже
был пьян.
— Тогда пусть она пошлет за доктором!.. Я не смею этого сделать, не
зная, угодно ли это
будет ей, или нет! — произнес Крапчик с насмешкой.
— Не знаю-с, что известно графу, но я на днях уезжаю в Петербург и
буду там говорить откровенно о положении нашей губернии и дворянства, — сказал сей последний в заключение и затем, гордо подняв голову, вышел из залы.
Перед тем как Рыжовым уехать в Москву, между матерью и дочерью, этими двумя кроткими существами, разыгралась страшная драма, которую я даже не
знаю, в состоянии ли
буду с достаточною прозрачностью и силою передать: вскоре после сенаторского бала Юлия Матвеевна совершенно случайно и без всякого умысла, но тем не менее тихо, так что не скрипнула под ее ногой ни одна паркетинка, вошла в гостиную своего хаотического дома и увидала там, что Людмила
была в объятиях Ченцова.
Сколь ни тяжело
было таковое решение для нее, но она утешала себя мыслью, что умерший супруг ее, обретавшийся уж, конечно, в раю и все ведавший, что на земле происходит, не укорит ее, несчастную,
зная, для чего и для какой цели продавался его подарок.
— Мне Егор Егорыч говорил, — а ты
знаешь, как он любил прежде Ченцова, — что Валерьян — погибший человек: он
пьет очень… картежник безумный, и что ужасней всего, — ты, как девушка, конечно, не понимаешь этого, — он очень непостоянен к женщинам: у него в деревне и везде целый сераль. [Сераль — дворец и входящий в него гарем в восточных странах.]
—
Знаю и понимаю это! — подхватила адмиральша, обрадованная, что Сусанна согласно с нею смотрит. — Ты вообрази одно: он давно
был благодетелем всей нашей семьи и
будет еще потом, когда я умру, а то на кого я вас оставлю?.. Кроме его — не на кого!
— Не
знаю!.. Может
быть, заеду!.. Может
быть!.. — отвечал Егор Егорыч.
Ко всем этим толкованиям Егора Егорыча Антип Ильич, стоявший у входа церкви, прислушивался довольно равнодушно. Бывая в ней многое множество раз, он
знал ее хорошо и только при возгласе: «redemptio mundi» старик как бы несколько встрепенулся: очень уж звуками своими эти слова
были приятны ему.
Отец мой, бедный помещик, отдал
было меня в гимназию; но я,
знаете,
был этакий деревенский дуботол…
Да-с, — продолжал капитан, — я там не
знаю, может
быть, в артиллерии, в инженерах, между штабными
есть образованные офицеры, но в армии их мало, и если
есть, то они совершенно не ценятся…
— И я не
знаю, как это у них произойдет, — продолжала Миропа Дмитриевна, — здесь ли?.. Что
будет мне очень неприятно, потому что, сами согласитесь, у меня в доме девушка производит на свет ребенка!.. Другие, пожалуй, могут подумать, что я тут из корыстных целей чем-нибудь способствовала…
— Я сейчас вам докажу! — начала она со свойственною ей ясностью мыслей. — Положим, вы женитесь на восемнадцатилетней девушке; через десять лет вам
будет пятьдесят, а ей двадцать восемь; за что же вы загубите молодую жизнь?.. Жене вашей захочется в свете
быть, пользоваться удовольствиями, а вы
будете желать сидеть дома, чтобы отдохнуть от службы, чтобы почитать что-нибудь, что, я
знаю, вы любите!
Адмиральша, Сусанна и майор перешли в квартиру Миропы Дмитриевны и разместились там, как всегда это бывает в минуты катастроф, кто куда попал: адмиральша очутилась сидящей рядом с майором на диване и только что не склонившею голову на его плечо, а Сусанне, севшей вдали от них и бывшей, разумеется, бог
знает до чего расстроенною, вдруг почему-то кинулись в глаза чистота, порядок и даже щеголеватость убранства маленьких комнат Миропы Дмитриевны: в зальце, например, круглый стол, на котором она обыкновенно угощала карабинерных офицеров чаем,
был покрыт чистой коломянковой салфеткой; а про гостиную и говорить нечего: не говоря о разных красивых безделушках, о швейном столике с всевозможными принадлежностями, там виднелось литографическое и разрисованное красками изображение Маврокордато [Маврокордато Александр (1791—1865) — греческий патриот, организатор восстания в Миссолонги (1821).], греческого полководца, скачущего на коне и с рубящей наотмашь саблей.
Петр Григорьич исполнился восторга от такой чести: он, человек все-таки не бог
знает какого высокого полета,
будет обедать у сильнейшего в то время вельможи, и обедать в небольшом числе его друзей.
— Окулисты говорят, что телесного повреждения в моих глазах нет — и что это
суть нервные припадки; но я прежде бы желал
знать, что такое, собственно, нервы?..
— А, то другое дело! — сказал с важностью Сергей Степаныч. — Даровитые художники у нас
есть, я не спорю, но оригинальных нет, да не
знаю, и
будут ли они!
— Вашего губернатора я отчасти
знаю, потому что сам
был губернатором в смежной с ним губернии, и мне всегда казалось странным: как только я откажу от места какому-нибудь плутоватому господину, ваш губернатор сейчас же примет его к себе, и наоборот: когда он выгонял от себя чиновника, я часто брал того к себе, и по большей части оказывалось, что чиновник
был честный и умный.
Между тем бестактная ошибка его заметно смутила Федора Иваныча и Сергея Степаныча, которые оба
знали это обстоятельство, и потому они одновременно взглянули на князя, выражение лица которого тоже
было не совсем довольное, так что Сергей Степаныч нашел нужным заметить Крапчику...
— Я сам, может
быть,
знаю лучше вас, что истинно и что нет, и прямо вам говорю: ложь вы глаголете».
— Да, он
был когда-то и мой!.. — проговорил тем же суховатым тоном князь. — Но я всех этих господ давным-давно потерял из виду, и что они теперь делали, разве я
знаю?
Но нет, голубчик Егор Егорыч, скажите, так ли это
будет, и научите меня, что мне читать и какие книги: я такая глупенькая, что ничего не
знаю».
— Бог
знает, что вы такое говорите! — думал
было урезонить Марфина Петр Григорьич. — Квартальный и губернатор, я думаю, разница; вы вспомните, что губернатором
был Сергей Степаныч.
Державство этому, поверьте, нисколько не помеха, ибо я не
знаю ни одного государственного учреждения, которое не могло бы
быть сведено к духу евангелия; мудрые государственные строители: Хименесы [Хименес Франциско (1436—1517) — испанский государственный деятель, с 1507 года кардинал и великий инквизитор.], святые Бернарды [св. Бернард Клервосский (1090—1153) — деятель католической церкви аскетического направления.], святые Людовики [св. Людовик — король Франции в 1226—1270 годах, известный под именем Людовика IX.], Альфреды [св. Альфред.
Когда это объяснение
было прочитано в заседании, я, как председатель и как человек, весьма близко стоявший к Иосифу Алексеичу и к Федору Петровичу, счел себя обязанным заявить, что от Иосифа Алексеича не могло последовать разрешения, так как он, удручаемый тяжкой болезнью, года за четыре перед тем передал все дела по ложе Федору Петровичу, от которого Василий Дмитриевич, вероятно, скрыл свои занятия в другой ложе, потому что, как вы сами
знаете, у нас строго воспрещалось
быть гроссмейстером в отдаленных ложах.
Ее начал серьезно лечить Сверстов, объявивши Егору Егорычу и Сусанне, что старуха поражена нервным параличом и что у нее все более и более
будет пропадать связь между мозгом и языком, что уже и теперь довольно часто повторялось; так, желая сказать: «Дайте мне ложку!» — она говорила: «Дайте мне лошадь!» Муза с самого первого дня приезда в Кузьмищево все посматривала на фортепьяно, стоявшее в огромной зале и про которое Муза по воспоминаниям еще детства
знала, что оно
было превосходное, но играть на нем она не решалась, недоумевая, можно ли так скоро после смерти сестры заниматься музыкой.
— Да, я это
знаю, — продолжала та, — и говорю только, что эти цифры
были роковые для меня в моей жизни.
— Все в воле божией, — на предчувствие нельзя вполне полагаться, — возразила она, хоть, кажется, и самой ей не безусловно
был по вкусу выбор сестры: то, что Лябьев
был такой же страстный и азартный игрок, как и Ченцов,
знала вся губерния,
знала и Сусанна.
— Как мне вам это сказать! — заговорила она с осторожностью. — Они подружились потому, что, если вы только это
знаете, Егор Егорыч
был масон.
—
Есть, но только смешанные, состоящие из мужчин и женщин и работающие в двух лишь степенях: учениц и товарок, — хоть покойный муж мне говорил, что он
знал одну даму, которая
была даже гроссмейстером.