Неточные совпадения
— Но вы в этом случае — поймите вы — совершенно сходитесь в мнениях
с сенатором, который тоже
говорит, что я слишком спешу, и все убеждал меня, что Петербург достаточно уже облагодетельствовал нашу губернию тем, что прислал его к нам на ревизию; а я буду там доказывать, что господин
граф не годится для этого, потому что он плотоугодник и развратник, и что его, прежде чем к нам, следовало послать в Соловки к какому-нибудь монаху для напутствования и назидания.
—
Графу очень хорошо известно, что приятно государю и что нет, — объяснил он, видимо, стараясь все своротить на
графа, который,
с своей стороны, приложив ухо к двери, подслушивал, что
говорит его правитель дел и что Крапчик.
— Не знаю-с, что известно
графу, но я на днях уезжаю в Петербург и буду там
говорить откровенно о положении нашей губернии и дворянства, — сказал сей последний в заключение и затем, гордо подняв голову, вышел из залы.
Прошла осень, прошла зима, и наступила снова весна, а вместе
с нею в описываемой мною губернии совершились важные события: губернатор был удален от должности, — впрочем, по прошению; сенаторская ревизия закончилась, и сенатор — если не в одном экипаже, то совершенно одновременно — уехал
с m-me Клавской в Петербург, после чего прошел слух, что новым губернатором будет назначен Крапчик, которому будто бы обещал это сенатор, действительно бывший последнее время весьма благосклонен к Петру Григорьичу; но вышло совершенно противное (Егор Егорыч недаром, видно,
говорил, что
граф Эдлерс — старая остзейская лиса): губернатором, немедля же по возвращении сенатора в Петербург, был определен не Петр Григорьич, а дальний родственник
графа Эдлерса, барон Висбах, действительный статский советник и тоже камергер.
Он давил ее, парализовал ее волю и за минуту твердая в своей решимости
говорить с графом Алексеем Андреевичем и добиться от него исполнения ее желания, добиться в первый раз в жизни, она, оставшись одна в полутемной от пасмурного раннего петербургского утра, огромной приемной, вдруг струсила и даже была недалека от позорного бегства, и лишь силою, казалось ей, исполнения христианского долга, слабая, трепещущая осталась и как-то не сразу поняла слова возвратившегося в приемную после доклада Семидалова, лаконично сказавшего ей:
Неточные совпадения
Второй нумер концерта Левин уже не мог слушать. Песцов, остановившись подле него, почти всё время
говорил с ним, осуждая эту пиесу за ее излишнюю, приторную, напущенную простоту и сравнивая ее
с простотой прерафаелитов в живописи. При выходе Левин встретил еще много знакомых,
с которыми он
поговорил и о политике, и о музыке, и об общих знакомых; между прочим встретил
графа Боля, про визит к которому он совсем забыл.
— Я хочу предостеречь тебя в том, — сказал он тихим голосом, — что по неосмотрительности и легкомыслию ты можешь подать в свете повод
говорить о тебе. Твой слишком оживленный разговор сегодня
с графом Вронским (он твердо и
с спокойною расстановкой выговорил это имя) обратил на себя внимание.
— Ну вот вам и Долли, княжна, вы так хотели ее видеть, — сказала Анна, вместе
с Дарьей Александровной выходя на большую каменную террасу, на которой в тени, за пяльцами, вышивая кресло для
графа Алексея Кирилловича, сидела княжна Варвара. — Она
говорит, что ничего не хочет до обеда, но вы велите подать завтракать, а я пойду сыщу Алексея и приведу их всех.
— Но ты мне скажи про себя. Мне
с тобой длинный разговор. И мы
говорили с… — Долли не знала, как его назвать. Ей было неловко называть его и
графом и Алексей Кириллычем.
— Да! —
говорил Захар. — У меня-то, слава Богу! барин столбовой; приятели-то генералы,
графы да князья. Еще не всякого
графа посадит
с собой: иной придет да и настоится в прихожей… Ходят всё сочинители…