«Maman тоже поручила мне просить вас об этом, и нам очень грустно, что вы так давно нас совсем забыли», — прибавила она, по совету князя, в постскриптум. Получив такое деликатное письмо, Петр Михайлыч удивился и, главное, обрадовался за Калиновича. «О-о, как наш Яков Васильич пошел
в гору!» — подумал он и, боясь только одного, что Настенька не поедет к генеральше, робко вошел в гостиную и не совсем твердым голосом объявил дочери о приглашении. Настенька в первые минуты вспыхнула.
Неточные совпадения
— Нет, сударь, немного; мало нынче книг хороших попадается, да и здоровьем очень слаб: седьмой год страдаю водяною
в груди.
Горе меня, сударь, убило: родной сын подал на меня прошение, аки бы я утаил и похитил состояние его матери. О господи помилуй, господи помилуй, господи помилуй! — заключил почтмейстер и глубоко задумался.
А потом, когда Калинович принял предложенную Петром Михайлычем мебель и расставил ее у себя, она пришла
в какое-то почти исступление: прибежала к Палагее Евграфовне, лицо ее пылало, глаза
горели.
Ровно трои сутки молодой столоначальник пил с
горя в трактире с приятелем своим, писцом казначейства Звездкиным, который был при нем чем-то вроде наперсника: поверенный во всех его сердечных тайнах, он обыкновенно курил на его счет табак и жуировал
в трактирах, когда у Медиокритского случались деньги.
— Сколько я себя ни помню, — продолжал он, обращаясь больше к Настеньке, — я живу на чужих хлебах, у благодетеля (на последнем слове Калинович сделал ударение), у благодетеля, — повторил он с гримасою, — который разорил моего отца, и когда тот умер с
горя, так он, по великодушию своему, призрел меня, сироту, а
в сущности приставил пестуном к своим двум сыновьям, болванам, каких когда-либо свет создавал.
— Нет! — повторила Настенька и пошла к дверям, так что капитан едва успел отскочить от них и уйти
в гостиную, где уже сидел Петр Михайлыч. Настенька вошла вслед за ним: лицо ее
горело, глаза блистали.
Оказалось, что портреты снимает удивительно: рисунок правильный, освещение эффектное, характерные черты лица схвачены с неподражаемой меткостью, но ни конца, ни отделки, особенно
в аксессуарах, никакой; и это бы еще ничего, но хуже всего, что, рисуя с вас портрет, он делался каким-то тираном вашим: сеансы продолжал часов по семи, и —
горе вам, если вы вздумаете встать и выйти: бросит кисть, убежит и ни за какие деньги не станет продолжать работы.
С крутой и каменистой
горы кучер затормозил колеса, и коренные, сев
в хомуты, осторожно спустили.
Калинович прошел на террасу к дамам
в надежде увидеть княжну, но застал там одну только княгиню, задумчиво смотревшую на видневшиеся из-за сада
горы.
Князь, выйдя на террасу, поклонился всему народу и сказал что-то глазами княжне. Она скрылась и чрез несколько минут вышла на красный двор, ведя маленького брата за руку. За ней шли два лакея с огромными подносами, на которых лежала целая
гора пряников и куски лент и позументов. Сильфидой показалась княжна Калиновичу, когда она стала мелькать
в толпе и, раздавая бабам и девкам пряники и ленты, говорила...
«Куда пошел этот медвежонок?» — думал он, машинально идя за Настенькой, которая была тоже
в ажитации. Быстро шла она; глаза и щеки у ней
горели. Скоро миновали главную улицу, прошли потом переулок и очутились, наконец,
в поле.
— Здесь то же, как и
в провинции: там, я знаю,
в одном доме хотели играть «
Горе от ума» и ни одна дама не согласилась взять роль Софьи, потому что она находится
в таких отношениях с Молчалиным, — отнеслась она к Белавину.
— Имеются
в виду слова одного из персонажей «
Горя от ума» А.С.Грибоедова, Платона Михайловича Горича, обращенные к Чацкому: «Теперь, брат, я не тот…»], что он не тот! — возразил он.
Я еще по весне… голод тоже был, да солдатство подошло… задатки роздал: так мне, паря, спола-горя, как черту
в муке, ворочаться.
Оне только и скажут на то: «Ах, говорит, дружок мой, Михеич, много, говорит, я
в жизни моей перенесла
горя и перестрадала, ничего я теперь не желаю»; и точно: кабы не это, так уж действительно какому ни на есть господину хорошему нашей барышней заняться можно: не острамит, не оконфузит перед публикой! — заключил Михеич с несколько лукавой улыбкой, и, точно капли кипящей смолы, падали все слова его на сердце Калиновича, так что он не
в состоянии был более скрывать волновавших его чувствований.
В последний вечер перед сдачей должности своей несчастный смотритель сидел, понурив голову,
в сырой и мрачной камере князя. Сальная овечка тускло
горела на столе. Невдалеке от нее валялся огрызок огурца на тарелке и стоял штоф водки, собственно для Медиокритского купленный, из которого он рюмочку — другую уже выпил; князь ходил взад и вперед. Видимо, что между ними происходил очень серьезный разговор.
У театрального подъезда
горели два фонаря. Как рыцарь, вооруженный с головы до ног, сидел жандарм на лошади, употребляя все свои умственные способности на то, чтоб лошадь под ним не шевелилась и стояла смирно. Другой жандарм, побрякивая саблей, ходил пеший. Хожалый,
в кивере и с палочкой, тоже ходил, перебраниваясь с предводительским форейтором.
На полных рысях неслась вице-губернаторская карета по главной Никольской улице, на которой полицеймейстер распорядился, чтоб все фонари
горели светлейшим образом, но потом — чего никак не ожидал полицеймейстер — вице-губернатор вдруг повернул
в Дворянскую улицу, по которой ему вовсе не следовало ехать и которая поэтому была совершенно не освещена.
В улице этой чуть-чуть не попали им под дышло дрожки инспектора врачебной управы, тоже ладившие объехать лужу и державшиеся к сторонке.
— Послушай, Казбич, — говорил, ласкаясь к нему, Азамат, — ты добрый человек, ты храбрый джигит, а мой отец боится русских и не пускает меня
в горы; отдай мне свою лошадь, и я сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца лучшую его винтовку или шашку, что только пожелаешь, — а шашка его настоящая гурда [Гурда — сорт стали, название лучших кавказских клинков.] приложи лезвием к руке, сама в тело вопьется; а кольчуга — такая, как твоя, нипочем.
Но изменяет пеной шумной // Оно желудку моему, // И я Бордо благоразумный // Уж нынче предпочел ему. // К Au я больше не способен; // Au любовнице подобен // Блестящей, ветреной, живой, // И своенравной, и пустой… // Но ты, Бордо, подобен другу, // Который,
в горе и в беде, // Товарищ завсегда, везде, // Готов нам оказать услугу // Иль тихий разделить досуг. // Да здравствует Бордо, наш друг!
Неточные совпадения
Хлестаков (
в сторону).А она тоже очень аппетитна, очень недурна. (Бросается на колени.)Сударыня, вы видите, я
сгораю от любви.
Вздохнул Савелий… — Внученька! // А внученька! — «Что, дедушка?» // — По-прежнему взгляни! — // Взглянула я по-прежнему. // Савельюшка засматривал // Мне
в очи; спину старую // Пытался разогнуть. // Совсем стал белый дедушка. // Я обняла старинушку, // И долго у креста // Сидели мы и плакали. // Я деду
горе новое // Поведала свое…
В долины,
в рощи тихие // Мы сами улетим!» // Дотла
сгорело дерево, // Дотла
сгорели птенчики, // Тут прилетела мать.
Беден, нечесан Калинушка, // Нечем ему щеголять, // Только расписана спинушка, // Да за рубахой не знать. // С лаптя до ворота // Шкура вся вспорота, // Пухнет с мякины живот. // Верченый, крученый, // Сеченый, мученый, // Еле Калина бредет: //
В ноги кабатчику стукнется, //
Горе потопит
в вине. // Только
в субботу аукнется // С барской конюшни жене…
И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися // Две дюжие руки: // Ведро вина поставили, //
Горой наклали хлебушка // И спрятались опять. // Крестьяне подкрепилися. // Роман за караульного // Остался у ведра, // А прочие вмешалися //
В толпу — искать счастливого: // Им крепко захотелося // Скорей попасть домой…