Неточные совпадения
— Неужели же, — продолжала Настенька, — она была бы счастливее, если б свое
сердце, свою нежность, свои горячие чувства, свои, наконец, мечты, все бы задушила в себе и всю бы жизнь свою принесла в жертву мужу, человеку, который никогда ее не любил, никогда не хотел и не мог ее понять? Будь она пошлая, обыкновенная женщина, ей бы еще была возможность ужиться в ее положении: здесь есть дамы, которые говорят открыто, что они терпеть не могут своих мужей и живут с ними потому, что у них нет
состояния.
С замирающим
сердцем и в каком-то истерическом
состоянии она всем и каждому говорила, всплескивая руками...
Оне только и скажут на то: «Ах, говорит, дружок мой, Михеич, много, говорит, я в жизни моей перенесла горя и перестрадала, ничего я теперь не желаю»; и точно: кабы не это, так уж действительно какому ни на есть господину хорошему нашей барышней заняться можно: не острамит, не оконфузит перед публикой! — заключил Михеич с несколько лукавой улыбкой, и, точно капли кипящей смолы, падали все слова его на
сердце Калиновича, так что он не в
состоянии был более скрывать волновавших его чувствований.
Неточные совпадения
Несмотря на возбужденное
состояние, в котором он находился, замечание о технике больно заскребло на
сердце Михайлова, и он, сердито посмотрев на Вронского, вдруг насупился.
Рана Вронского была опасна, хотя она и миновала
сердце. И несколько дней он находился между жизнью и смертью. Когда в первый раз он был в
состоянии говорить, одна Варя, жена брата, была в его комнате.
Раскольников взял газету и мельком взглянул на свою статью. Как ни противоречило это его положению и
состоянию, но он ощутил то странное и язвительно-сладкое чувство, какое испытывает автор, в первый раз видящий себя напечатанным, к тому же и двадцать три года сказались. Это продолжалось одно мгновение. Прочитав несколько строк, он нахмурился, и страшная тоска сжала его
сердце. Вся его душевная борьба последних месяцев напомнилась ему разом. С отвращением и досадой отбросил он статью на стол.
Заметим здесь, что если Катерина Ивановна и хвалилась чьими-нибудь связями и
состоянием, то это без всякого интереса, безо всякого личного расчета, совершенно бескорыстно, так сказать, от полноты
сердца, из одного только удовольствия восхвалить и придать еще более цены хвалимому.
Обломов тихо погрузился в молчание и задумчивость. Эта задумчивость была не сон и не бдение: он беспечно пустил мысли бродить по воле, не сосредоточивая их ни на чем, покойно слушал мерное биение
сердца и изредка ровно мигал, как человек, ни на что не устремляющий глаз. Он впал в неопределенное, загадочное
состояние, род галлюцинации.