Неточные совпадения
Хозяйка,
видя невозможность оставить у себя свою гостью на вечер, решилась сама, от нечего делать, исполнить священный долг и навестить свою больную
сестру.
— Нет уж, Павел Васильич, извините, — начала она неприятно звонким голосом, — этого-то мы никак не допустим сделать: да я первая не позволю увезти от меня больную
сестру; чем же ты нас-то после этого считаешь? Чужая, что ли, она нам? Она так же близка нашему сердцу, может быть, ближе, чем тебе; ты умница, я
вижу: отдай ему мать таскать там с собой, чтобы какой-нибудь дряни, согрешила грешная, отдал под начал.
Павел, как бы пробудившись от сна, вздрогнул; потом,
увидев, что это была
сестра, обнял ее, крепко поцеловал, утер слезы и пошел к матери.
Она в это время точно сидела с братом у окна; но,
увидев, что ее супруг перенес свое внимание от лошади к горничной, встала и пересела на диван, приглашая то же сделать и Павла, но он
видел все… и тотчас же отошел от окна и взглянул на
сестру: лицо ее горело, ей было стыдно за мужа; но оба они не сказали ни слова.
За два года перед выпуском Бешметев, приехав домой на вакацию,
увидел в первый раз
сестру свою.
Павел только через неделю, и то опять слегка, рассказал
сестре о встрече с своею московскою красавицей; но Лизавета Васильевна догадалась, что брат ее влюблен не на шутку, и очень этому обрадовалась; в голове ее, в силу известного закона, что все
сестры очень любят женить своих братьев, тотчас образовалась мысль о женитьбе Павла на Кураевой; она сказала ему о том, и герой мой, хотя
видел в этом странность и несбыточность, но не отказывался.
Впрочем, Павел все это только думал,
сестре же говорил: «Конечно, недурно… но ведь как?..» Со времени появления в голове моего героя мысли о женитьбе он начал чувствовать какое-то беспокойство, постоянное волнение в крови: мечтания его сделались как-то раздражительны, а желание
видеть Юлию еще сильнее, так что через несколько дней он пришел к
сестре и сам начал просить ее ехать с ним в собрание, где надеялся он встретить Кураевых.
В половине кадрили Павел, наконец, взглянув на
сестру и
увидев, что она танцует с Бахтиаровым, тотчас встал, быстро подошел к танцующим и сел невдалеке от них.
Но ему, как мы
видели, не удалось этого сделать. С расстроенным духом возвратился он домой и целую почти ночь не спал. «Что, если она его любит, если эти сплетни имеют некоторое основание?» — думал Павел и, сам не желая того, начинал припоминать небольшие странности, которые замечал в обращении
сестры с Бахтиаровым.
«Не спит ли
сестра? Теперь уже поздно, — подумал он. — Конечно, спит. Досадно… ей-богу, досадно!.. Как бы мне хотелось ее
видеть! Не обязаны же все не спать ночи, потому что нам не спится. Она, я думаю, никак не ожидает, что со мной случилось. Впрочем, я лучше завтра к ней пойду!»
Неточные совпадения
— Ты поди, душенька, к ним, — обратилась Кити к
сестре, — и займи их. Они
видели Стиву на станции, он здоров. А я побегу к Мите. Как на беду, не кормила уж с самого чая. Он теперь проснулся и, верно, кричит. — И она, чувствуя прилив молока, скорым шагом пошла в детскую.
— Что вы говорите! — вскрикнул он, когда княгиня сказала ему, что Вронский едет в этом поезде. На мгновение лицо Степана Аркадьича выразило грусть, но через минуту, когда, слегка подрагивая на каждой ноге и расправляя бакенбарды, он вошел в комнату, где был Вронский, Степан Аркадьич уже вполне забыл свои отчаянные рыдания над трупом
сестры и
видел в Вронском только героя и старого приятеля.
― Как я рад, ― сказал он, ― что ты узнаешь ее. Ты знаешь, Долли давно этого желала. И Львов был же у нее и бывает. Хоть она мне и
сестра, ― продолжал Степан Аркадьич, ― я смело могу сказать, что это замечательная женщина. Вот ты
увидишь. Положение ее очень тяжело, в особенности теперь.
Ну, как тебе сказать? — продолжала она,
видя недоуменье в глазах
сестры.
И, сказав эти слова, она взглянула на
сестру и,
увидев, что Долли молчит, грустно опустив голову, Кити, вместо того чтобы выйти из комнаты, как намеревалась, села у двери и, закрыв лицо платком, опустила голову.