Неточные совпадения
Мямлин(у которого лицо совершенно уже успокоилось). Дядя мой, князь Михайло Семеныч, просил за
него Алексея Николаича…
Господин Варнуха заведывал некоторое время именьем дяди.
Шуберский. Очень большое!.. Именем графа призывал меня к себе и спрашивал: кто это писал? Я сказал, что я.
Он спросил: про кого это писано, и кто именно
господин Подстегин? Я отвечал, что лицо это совершенно вымышленное.
Он, однако, не поверил тому и начал меня теснить, так что если бы вы не взяли меня к себе, то я службу должен был бы оставить.
Я начал знать
господина Андашевского с самого
его поступления к нам.
Владимир Иваныч. Непременно-с это было, потому что граф очень любил Янсона и вдруг ни с того, ни с сего возненавидел
его!.. Ту же самую маску
господин Андашевский, вероятно, носил и пред Марьей Сергеевной: пока та была молода, недурна собой, — женщина она с обеспеченным состоянием и поэтому денег от
него не требовала, —
он клялся ей в своей любви и верности, а теперь себе, вероятно, приискал в невесты какую-нибудь другую дуру с огромным состоянием или с большими связями.
При жене ничего, можно говорить все:
господин Андашевский без меня не может сделать вам никакого существенного зла; но если
он отнесется ко мне, то я прямо
его спрошу, за что
он вас преследует?
Владимир Иваныч(восклицая во весь голос). Никогда!.. Никогда!.. Как это вы, умный молодой человек, и не понимаете того!.. Если бы
он действительно имел глупость вытеснить вас, так вы об этом можете напечатать во всех газетах, потому что это явное пристрастие и проведение в службе личных антипатий, и поверьте вы мне-с:
господин Андашевский не только не станет вас преследовать теперь, а, напротив,
он будет возвышать вас…
И я, признаюсь, весьма был бы доволен, если бы, по поводу назначения
господина Андашевского, которое все-таки считаю величайшей ошибкой со стороны графа, в газетах прошла такого рода инсинуация-статья, что отчего-де наше правительство так мало обращает внимания на общественное мнение и на довольно важные посты выбирает людей, у которых на совести дела вроде дел по Калишинскому акционерному обществу и которые женщину, двадцать лет бескорыстно
их любившую, бросают при первом своем возвышении.
Владимир Иваныч. Потом превосходно будет: я двадцать таких писачек, как Шуберский, найду и заставлю
их называть в газетах прямо уже по имени
господина Андашевского; мало того, я документ этот лично принесу к графу и скажу, что получил
его по городской почте для доставления
ему.
Там стоят каких-то двое неизвестных
господ;
они сначала почтительно кланяются г.
Марья Сергеевна. Входит Андашевский,
господин с рыжею, типическою чиновничьей физиономией; глаза
его горят гневом, но рот
его улыбается, и видно, что все
его старание направлено на то, чтобы сохранить спокойный вид и скрыть волнующую
его эмоцию.
Владимир Иваныч.
Господин Андашевский, кажется, изволил здесь быть!.. Посмотрим, посмотрим, какая это записочка
его!..
Ольга Петровна. Я это предчувствовала и даже кольнула
его этим: «Нельзя, говорю, князь, требовать, чтобы все назначения делались по нашему вкусу. Мало ли чего человек желает, но не всегда того достигает!»
Его немножко передернуло. «Английская, говорит, аристократия никогда не позволяет себе открывать такой легкий доступ новым людям в свою среду!» — «Позвольте, говорю, а Роберт Пиль и Д'Израэли?» — «Роберт Пиль и Д'Израэли и
господин Андашевский две вещи разные: то люди гениальные!»
Во всяком случае, я весьма бы не желал, чтобы из этого произошло что-нибудь серьезное, потому что какой бы по личным качествам своим этот
господин ни был, но все-таки
он parvenu [выскочка (франц.).] и хам по своему происхождению!
Граф(сильно рассердясь). О, в таком случае я поговорю с
господином Вуландом серьезно. Я не люблю, чтобы под мои действия вели подкопы!.. Шуберскому сказать, чтобы
он сейчас же подал в отставку, а вас я прошу начать судебное преследование против
него за клевету на вас, потому что я желаю, чтобы вы публично и совершенно были оправданы в общественном мнении.
Вуланд. Я не знаю, кто, но
господин Шуберский, когда я брал
его к себе, клятвенно мне обещался никогда не писать о том, что совершалось или будет совершаться в нашем ведомстве.
Это, вероятно,
господин Андашевский представил все вашему сиятельству в превратном виде; но в этих статьях ни я, ни
господин Шуберский нисколько не участвовали; а что
они являются, так потому, что дело это огласилось на весь Петербург и что
оно не выдумано, а факт, так я даже доказательство имею на то: госпожа Сонина, бывшая близкою особою
господина Андашевского, прислала мне письмо, удостоверяющее, что все напечатанное в газетах совершенно справедливо, и к этому присоединила даже собственноручную записку
господина Андашевского, подтверждающую этот факт, прося все это представить вашему сиятельству, что я и исполняю в настоящем случае!..
Андашевский(тем же небрежным тоном). После расскажу!.. (Обращаясь к директорам.) Здравствуйте,
господа. (Затем, дружески пожав
им руки, садится в кресло и в заметном утомлении опрокидывается на задок
его.)
Андашевский(с улыбкой). Очень верное замечание! (Относясь к Мямлину.) Ах, кстати, по поводу газетных статей: вы объявляли
господину Шуберскому, чтобы
он подал в отставку?..
Мямлин(робея, не договаривая и стараясь свою мысль довыразить более жестами). Да там-с, я, ей-богу, и не знаю… Но что будто бы, когда там… Владимир Иваныч… поссорился, что ли, с графом… то прямо приехал в Немецкий клуб, и что
господин Шуберский там тоже был… Владимир Иваныч подозвал
его к себе и стал
ему рассказывать, что там… граф кричал, что ли, там на
него и что будто бы даже разорвал… я уж и не понял хорошенько, что это такое… разорвал письмо, что ли, какое-то…
Мямлин. И что будто бы, изволите видеть, стал говорить
господину Шуберскому: «Опиши все это!» Но что тот будто бы отказался… «Что, говорит, мне писать такие небылицы!» Тогда Владимир Иваныч очень рассердился на
него и принялся пить пунш и что будто бы выпил
его стаканов двадцать… так что Шуберский принужден был уложить
его в карету и свезти домой, а на другой день Владимир Иваныч помер.
Мямлин(глубокомысленно). Идет-с, по-моему!.. Там, как вам угодно, но, как я понимаю,
господин Шуберский этот хоть и плакал-с передо мной, но
он человек наглый!.. Дерзкий!.. Как видит, что слезами ничего не взял, так сейчас же поднял нос!.. «Если, говорит, меня заставят оставить службу, так я все, что мне рассказывал Вуланд, напечатаю, а если же оставят, так наоборот… напишу статью, опровергающую все прежние об этом статьи».
Андашевский(Мямлину). На том условии, чтобы
господин Шуберский напечатал статью, опровергающую все прежние статьи, я могу
его оставить.
Ольга Петровна(смеясь,
им). Не завидую,
господа, вашему положению.
Я очень хорошо знал, с каким
господином я говорю и что на
него можно только подобными вещами подействовать; вот тебе доказательство тому: как объяснил я
ему это,
он весь стал внимание, и у
него глаза даже как-то разгорелись!..
Сюрприз, при котором невозможно будет оставаться служить, потому что
господин этот мало того, что деспот в душе и упрям, как вол; но
он умен, каналья, и если что захочет, так
его не обманешь, как других, наружным только видом, что повинуешься
ему и делаешь по
его:
он дощупается до всего.
— «Потому что, говорю,
господин Карга-Короваев, сколько я знаю
его, привык ценить и уважать только свои мысли и свой труд, и, вступив к нам в управление,
он, без сомнения, примется нами созданное учреждение ломать и перестраивать по-своему, а мне присутствовать при этом каждодневно будет слишком уж тяжело, и я лучше обреку себя на нужду и бедность, но выйду в отставку!»
Он на эти слова мне улыбнулся.
Андашевский(Шуберскому). Вам,
господин Шуберский, я тоже бы желал предложить место Георгия Ираклича, когда
оно освободится, если только это не повредит вашим литературным занятиям.