Неточные совпадения
Невольным образом в этом рассказе замешивается и собственная моя личность; прошу не обращать на нее внимания. Придется, может быть, и об Лицее сказать словечко; вы это
простите, как воспоминания, до сих пор живые! Одним словом, все сдаю вам, как вылилось на бумагу. [Сообщения И. И. Пущина о том, как он осуществлял свое обещание Е. И. Якушкину, — в письмах к Н. Д. Пущиной и Е. И. Якушкину за 1858 г. № 225, 226, 228, 242 и др.]
«Забудьте этот вздор, почтенный Сергей Львович! Вы знаете, что Александру многое можно
простить: он окупает свои шалости неотъемлемыми достоинствами, которых нельзя не любить».
Директор на это ответил: «Воля вашего величества, но вы мне
простите, если я позволю себе сказать слово за бывшего моего воспитанника; в нем развивается необыкновенный талант, который требует пощады.
Послышалось: «
Прощай, друг!» Ворота скрипнули за мной…
Если тебе будет время, пусти грамотку ко мне прежде твоего выезда из Оренбурга…; по моему расчету это письмо тебя должно непременно там найти.
Прощай! Будь здоров и счастлив.
Прощай, будь здоров. Кланяйся няне.
В. Ф.» (Вяземской).] я с княгиней бранился; она велела сказать тебе, что ты хорошо сделаешь, когда при деньгах пришлешь ей долг, что она отнюдь не хочет тебе его
простить.
Прощай, вздохни об нас, если…
—
Прощайте, стучат — надо прятать.
Прощайте до Тобольска — мы спешим. В знак, что вы получили эту тетрадку, прошу по получении оной в первом письме ко мне сделать крестик — х.Это будет ответом на это бестолковое, но от души набросанное маранье; я надеюсь, что бог поможет ему дойти до вас. Я вам в заключение скажу все, что слышал о нашей будущности — adieu.
— Много успел со времени разлуки нашей передумать об этих днях, — вижу беспристрастно все происшедшее, чувствую в глубине сердца многое дурное, худое, которое не могу себе
простить, но какая-то необыкновенная сила покорила, увлекала меня и заглушала обыкновенную мою рассудительность, так что едва ли какое-нибудь сомнение — весьма естественное — приходило на мысль и отклоняло от участия в действии, которое даже я не взял на себя труда совершенно узнать, не только по важности его обдумать.
Простите, Е. А.,
простите, родные, все то горькое горе, которое я навлек на вас.
[В Читу Пущин прибыл 5 января 1828 г.]
Прощайте, родные,
прощайте, Е. А.
Простите,
простите!..
—
Прощайте, будьте счастливы, сколько вам желает искренний друг ваш.
Простите, что в них мало искусства, но я вам ручаюсь за верность.
Прощайте, добрый друг мой, большое спасибо вам за то, что вы, несмотря на ваши занятия, уделили мне минутку дорогого вашего времени.
Прощай — разбирай как умеешь мою нескладицу — мне бы лучше было с тобой говорить, нежели переписываться. Что ж делать, так судьбе угодно, а наше дело уметь с нею мириться. Надеюсь, что у тебя на душе все благополучно. Нетерпеливо жду известия от тебя с места.
Поджио недоволен Усть-Кудой — и дом и все ему не нравится. Денежные дела в плохом состоянии. Тоска об этом говорить. —
Прощай, друг — сердечно жму тебе руку…
До отъезда увижу Ксенофонта; что найдешь нужным сделать для него насчет учения, пиши прямо к Марье Николаевне: она знает и все устроит. Грустно мне с ними разлучаться: эти дни опять сжились вместе.
Прощай, друг, крепко жму тебе руку; без объяснений люблю тебя.
Покамест
прощай, сейчас прибежал Басаргин.
Опоздал я сегодня беседой с тобой — надеюсь, что ты
простишь нескладицу больного человека.
Наконец, получил я письма из окрестностей Иркутска: Марья Николаевна первая подала голос. Александр женился 12 ноября и счастлив, как обыкновенно молодой супруг в первое время. Особенно мне приятно было узнать, что матушка Сутгова опять в прежних с ним сношениях; со времени его женитьбы она перестала к нему писать — и это сильно его огорчало. — Бедный Сосинович умер от апоплексического удара в октябре месяце.
Прощайте.
Прощайте, Петр Николаевич, обнимаю вас дружески. Поздравляю с новым неожиданным гостем, на этот раз не завидую вам. Если что узнаете об наших от Ив. Сем., расскажите: мысленно часто переношусь на восток. Имел известия от Волконских и Юшневских — вы больше теперь знаете. Я давно порадовался за Сутгофа — это Ребиндер устроил, объяснив матери обстоятельства, как они были.
Не
прощаю К. Карл, что она вас не навестила. Можно бы, кажется, проехать несколько верст лишних в память Петровского союза. [То есть в память пребывания в Петровском, в семье декабриста H. M. Муравьева.]
Прощайте… В знак получения письменной тетрадки скажите, что Барятинский занимается попрежнему греческим языком. Я не сомневаюсь в верности доставления, но все-таки хочется иметь убеждение, что дошло. Будьте все здоровы и вспоминайте иногда искренно вас любящего и уважающего И. П.
Пушкин
простит, что я к нему особенно не пишу, — он знает меня хорошо и не взыщет с хворого бестолкового человека…
Прощай, любезный друг Оболенский, мильон раз тебя целую, больше, чем когда-нибудь. Продолжай любить меня попрежнему. Будь доволен неполным и неудовлетворительным моим письмом. Об соседях на западе нечего сказать особенного. Знаю только, что Беляевы уехали на Кавказ. Туда же просились Крюковы, Киреев и Фролов. Фонвизину отказано. — Крепко обнимаю тебя.
Между тем
прощай — сегодня много листков отправляю, а время отхода почты уже приближается.
Прощайте, добрый Михаил Александрович, дружески приветствуйте от меня Наталью Дмитриевну. Крепко обнимаю вас мысленно в надежде скоро лично это сделать.
Сегодня
прощайте, добрая Катерина Ивановна, может быть, завтра еще…
Сейчас заходил ко мне Михаил Александрович и просил написать тебе дружеской от него поклон. С Натальей Дмитриевной я часто вспоминаю тебя; наш разговор, чем бы ни начался, кончается тюрьмой и тюремными друзьями. Вне этого мира все как-то чуждо.
Прощай, любезный друг! Дай бог скорее говорить, а не переписываться.
Прощай, любезный Евгений, — это письмо несколько замедлит, из Туринска дорога дальше, но к тебе всегда одинаково близок твой друг И. Пущин.
Между тем
прощай — обнимаю тебя.
Много бы хотелось с тобой болтать, но еще есть другие ответы к почте.
Прощай, любезный друг. Ставь номера на письмах, пока не будем в одном номере. Право, тоска, когда не все получаешь, чего хочется. Крепко обнимаю тебя. Найди смысл, если есть пропуски в моей рукописи. Не перечитываю — за меня кто-нибудь ее прочтет, пока до тебя дойдет. Будь здоров и душой и телом…
Прощайте. Басаргин пришел звать ходить. Да и вам пора отдохнуть от моей болтовни. Чего не сказал, то до другого раза. Не знаю, сказал ли что-нибудь путного. Судите сами, я не берусь читать своего письма. Жажду вашего листка. Пожалуйста, доставляйте мне иногда весточку через Дорофеева.
Прощайте, добрая Наталья Дмитриевна. Жму вам дружески руку.
Прощайте, добрейшая Наталья Дмитриевна, имейте терпение прочесть и листок и полулистки, которые нечаянно попались под руку. От души желаю всем всего лучшего.
Не нужно вам говорить, что Оболенский тот же оригинал, начинает уже производить свои штуки. Хозяйство будет на его руках, — а я буду ворчать. Все подробности будущего устройства нашего, по крайней мере предполагаемого, вы узнаете от Басаргина. Если я все буду писать, вам не о чем будет говорить, — между тем вы оба на это мастера. Покамест
прощайте. Пойду побегать и кой-куда зайти надобно. Не могу приучить Оболенского к движению.
Наши здешние все разыгрывают свои роли, я в иных случаях только наблюдатель… [Находясь в Тобольске, Пущин получил 19 октября письмо — от своего крестного сына Миши Волконского: «Очень, очень благодарю тебя, милый Папа Ваня, за прекрасное ружье…
Прощай, дорогой мой Папа Ваня. Я не видал еще твоего брата… Неленька тебя помнит. Мама свидетельствует тебе свое почтение… Прошу твоего благословения. М. Волконский» (РО, ф. 243, оп. I, № 29).]
Сообщите Басаргину при случае ваше письмо; он привязан к Никите.
Прощайте, добрый друг!
Что мне сказать про себя? Черная печать твоего конверта вся перед глазами. Конечно, неумолимое время наложило свою печать и на нее, [На нее — на М. И. Малиновскую, которая долго болела.] но покамест, как ни приготовлялся к этой вести, все-таки она поразила неожиданно. В другой раз поговорим больше — сегодня
прощай. Обнимаю тебя крепко. Да утешит тебя бог!
Я все говорю и не договариваю, как будто нам непременно должно увидаться с вами. Ах, какое было бы наслаждение! Думая об этом, как-то не сидится.
Прощайте. Начал болтать; не знаю, когда кончится и когда до вас дойдет эта болтовня, лишь бы не было — после ужина горчица!
Заболтался. Оболенский напоминает, что имениннику пора похлопотать о предстоящих посетителях. В эти торжественные дни у нас обыкновенно отворяется одна дверь, которая заставлена ширмой, и романтический наш порядок в доме принимает вид классический. Пора совершить это превращение.
Прощайте.
Пришла пора идти купаться в Тобол. Это одно из самых приятных развлечений. У нас есть ванна, но как-то плохо устроена. Пришлите мне рисунок и разрез чего-нибудь порядочного в этом роде, чтоб она была разделена на две половины и была устроена на барке, а не на плоту, где с ящиком как-то неудобно. Может быть, мы весной справим новую купальню. Это для всего города приятно. Одна половина будет мужская, а другая — женская. Плавать я не умею, хоть в Лицее нас учили, и потому я барахтаюсь в ванне.
Прощайте.
Однако
прощайте, почтенный друг. Вы, я думаю, и не рады, что заставили меня от времени до времени на бумаге беседовать с вами, как это часто мне случалось делать мысленно. Не умею отвыкнуть от вас и доброго вашего семейного круга, с которым я сроднился с первых моих лет. Желаю вам всех возможных утешений. Если когда-нибудь вздумаете мне написать, то посылайте письма Матрене Михеевне Мешалкиной в дом Бронникова. Это скорее доходит. Крепко жму вашу руку.
Прощайте, дружески жму вашу руку и приветствую всех тобольских товарищей.
Прощай, друг. Не прими моих строк за чревовещание, — я, право, с некоторого времени не раз поверяю сам себя и испытываю, нет ли во мне задвижки.
Прощай, преданный тебе И. Пущин.