«Тогда говорили: «Ах, если бы народы могли избирать тех, которые имели бы право отказывать правительствам в солдатах и деньгах, пришел бы конец и
военной политике». Теперь почти во всей Европе представительные правления, и, несмотря на то, военные расходы и приготовления к войне увеличились в страшной пропорции.
Неточные совпадения
Об висте решительно позабыли; спорили, кричали, говорили обо всем: об
политике, об
военном даже деле, излагали вольные мысли, за которые в другое время сами бы высекли своих детей.
— То есть — как это отходят? Куда отходят? — очень удивился собеседник. — Разве наукой вооружаются не для
политики? Я знаю, что некоторая часть студенчества стонет: не мешайте учиться! Но это — недоразумение. Университет, в лице его цивильных кафедр, —
военная школа, где преподается наука командования пехотными массами. И, разумеется, всякая другая
военная мудрость.
Допреж сего у нас с ним все было по-военному, в простоте, а теперь стало все на
политике, и что мне надо князю сказать, то не иначе как через камердинера.
В то же время, однако, возвышают правительства ежегодно
военную силу страны, накладывают новые подати, делают займы и оставляют будущим поколениям как завещание обязанность нести ошибки теперешней неразумной
политики.
Все общество, в разных углах комнат, разбивалось на кружки, и в каждом кружке шли очень оживленные разговоры; толковали о разных современных вопросах, о
политике, об интересах и новостях дня, передавали разные известия, сплетни и анекдоты из правительственного,
военного и административного мира, обсуждали разные проекты образования, разбирали вопросы истории, права и даже метафизики, и все эти разнородные темы обобщались одним главным мотивом, который в тех или других вариациях проходил во всех кружках и сквозь все темы, и этим главным мотивом были Польша и революция — революция польская, русская, общеевропейская и, наконец, даже общечеловеческая.