Неточные совпадения
— Кандидатов слишком довольно. На каждое место десять — двадцать человек, друг у дружки так и рвут. И чем больше нужды, тем труднее: нынче и
к месту-то пристроиться легче тому, у
кого особенной нужды нет. Доверия больше, коли человек
не жмется, вольной ногой в квартиру
к нанимателю входит. Одёжа нужна хорошая, вид откровенный. А коли этого нет, так хошь сто лет грани мостовую — ничего
не получишь. Нет, ежели у
кого родители есть — самое святое дело под крылышком у них смирно сидеть.
—
Не особенно. Обращаюсь
к нему при случае, как и вообще ко всем,
кто может помочь. Ах, мой друг, так нам тяжело, так тяжело! Ты представь себе только это одно: захотят нас простить — мы живы;
не захотят — погибли. Одна эта мысль… ах!
— Нашли
кому завидовать… миллионщицы! — отшучивалась сирота, но в душе совершенно правильно рассудила, что и девяносто восемь рублей на полу
не поднимешь; что девяносто восемь рублей да проценты с капитала, вырученного за проданное имущество, около ста двадцати рублей — это уж двести осьмнадцать, да пенсии накопится
к ее выходу около тысячи рублей — опять шестьдесят рублей…
Тетрадки ее были в порядке; книжки чисты и
не запятнаны. У нее была шкатулка, которую подарила ей сама maman (директриса института) и в которой лежали разные сувениры. Сувениров было множество: шерстинки, шелковинки, ленточки, цветные бумажки, и все разложены аккуратно,
к каждому привязана бумажка с обозначением, от
кого и когда получен.
— Мой муж больной, — повторяет дама, — а меня ни за что
не хотел
к вам пускать. Вот я ему и говорю:"Сам ты
не можешь ехать, меня
не пускаешь —
кто же, душенька, по нашему делу будет хлопотать?"
— И вот у меня есть сестра, которая тоже за купцом выдана, он бакалейным товаром торгует… И вот моему мужу необходимо было одолжиться…
К кому же обратиться, как
не к сродственникам?.. И вот Аггей Семеныч — это муж моей сестры — отсчитал две тысячи и сказал:"Для милого дружка и сережка из ушка"…
Уже на первых шагах он обнаружил особенную наклонность
к выуживанию новостей, и хотя ремесло это в провинции небезопасно, однако он сумел так ловко проскальзывать между Сциллой и Харибдой, что ни с
кем серьезно
не поссорился.
По крайности, как были крепостные, так знали, что свой господин бьет, а нынче всякий,
кому даже
не к лицу, и тот тебе скулу своротить норовит.
— Как же, сударь, возможно! все-таки… Знал я, по крайней мере, что"свое место"у меня есть.
Не позадачится в Москве — опять
к барину: режьте меня на куски, а я оброка добыть
не могу! И
не что поделают."Ах ты, расподлая твоя душа! выпороть его!" — только и всего. А теперь я
к кому явлюсь? Тогда у меня хоть церква своя, Спас-преображенья, была — пойду в воскресенье и помолюсь.
— И добро бы я
не знал, на какие деньги они пьют! — продолжал волноваться Гришка, — есть у старика деньги, есть! Еще когда мы крепостными были, он припрятывал. Бывало, нарвет фруктов, да ночью и снесет
к соседям, у
кого ранжерей своих нет.
Кто гривенничек,
кто двугривенничек пожертвует… Разве я
не помню! Помню я, даже очень помню, как он гривенники обирал, и когда-нибудь все на свежую воду выведу! Ах, сделай милость! Сами пьют, а мне
не только
не поднесут, даже в собственную мою квартиру
не пущают!
Впрочем, поездка в отдаленный край оказалась в этом случае пользительною. Связи с прежней жизнью разом порвались: редко
кто обо мне вспомнил, да я и сам
не чувствовал потребности возвращаться
к прошедшему. Новая жизнь со всех сторон обступила меня; сначала это было похоже на полное одиночество (тоже своего рода существование), но впоследствии и люди нашлись… Ведь везде живут люди, как справедливо гласит пословица.
Петербург был переполнен наезжими провинциалами. Все, у
кого водилась лишняя деньга, или
кто имел возможность занять, — все устремлялись в Петербург,
к источнику. Одни приезжали из любопытства, другие — потому, что уж очень забавными казались"благие начинания", о которых чуть
не ежедневно возвещала печать; третьи, наконец, — в смутном предвидении какой-то угрозы. Крутицын был тоже в числе приезжих, и однажды, в театре, я услыхал сзади знакомый голос...
Неточные совпадения
Да
кто там еще? (Подходит
к окну.)
Не хочу,
не хочу!
Не нужно,
не нужно! (Отходя.)Надоели, черт возьми!
Не впускай, Осип!
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — //
К кому оно привяжется, // До смерти
не избыть!
— А
кто сплошал, и надо бы // Того тащить
к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, // Так смех и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его
не трогайте, // А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»
Г-жа Простакова. Я, братец, с тобою лаяться
не стану. (
К Стародуму.) Отроду, батюшка, ни с
кем не бранивалась. У меня такой нрав. Хоть разругай, век слова
не скажу. Пусть же, себе на уме, Бог тому заплатит,
кто меня, бедную, обижает.
Г-жа Простакова. Пронозила!.. Нет, братец, ты должен образ выменить господина офицера; а кабы
не он, то б ты от меня
не заслонился. За сына вступлюсь.
Не спущу отцу родному. (Стародуму.) Это, сударь, ничего и
не смешно.
Не прогневайся. У меня материно сердце. Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала? Изволил пожаловать неведомо
к кому, неведомо
кто.