Неточные совпадения
Помните ли вы,
как мы с вами волновались? Это было так недавно. То расцветали надеждами, то увядали; то поднимали голову,
как бы к чему-то прислушиваясь, то опускали ее долу, точно всё, что
нужно, услышали; то устремлялись вперед, то жались к сторонке… И бредили, бредили, бредили — без конца!
Иде домув муй?"с аккомпанементом гитары поет —
какой еще родственницы
нужно!"Говорил да говорил, и никак не предвидел, что на нынешнем консервативно-околоточном языке мои симпатии будут называться укрывательством и попустительством…
А в Петербурге вы найдете — меня. Сижу я здесь,
как дятел на сосновом суку, и с утра до вечера все долблю: не
нужно бредней! не
нужно! бредней! бредней! бредней! Приезжайте и будем вместе долбить — поваднее!
Сколько мы, литераторы, волновались: нужно-де ясные насчет книгопечатания законы издать! Только я один говорил: и без них хорошо! По-моему и вышло: коли хорошо, так и без законов хорошо! А вот теперь посидим да помолчим — смотришь, и законы будут. Да такие ясные, что небо с овчинку покажется. Ах, господа, господа! представляю себе,
как вам будет лестно, когда вас,"по правилу", начнут в три кнута жарить!
Вон Франция намеднись какой-то дрянной Тунисишко захватила, а сколько из этого разговоров вышло? А отчего? Оттого, голубушка, что не успели еще люди порядком наметиться,
как кругом уж галденье пошло. Одни говорят:
нужно взять! другие — не
нужно брать! А кабы они чередом наметились да потихоньку дельце обделали: вот, мол, вам в день ангела… с нами бог! — у кого же бы повернулся язык супротивное слово сказать?!
Но мне-то, мне-то зачем это знать? Конечно, оно любопытно, но иногда, право, выгоднее без любопытства век прожить. Признаюсь, я даже не удержался и спросил Удава: да неужто же
нужно, чтобы я знал, где раки зимуют? А он в ответ: уж там
нужно или не
нужно, а
как будут показывать, так и вы, в числе прочих, узнаете.
На третий день — в участок… то бишь утро посвятим чтению"Московских ведомостей". Нехорошо проведем время, а делать нечего.
Нужно, голубушка, от времени до времени себя проверять. Потом — на Невский — послушать,
как надорванные людишки надорванным голосом вопиют: прочь бредни, прочь! А мы пройдем мимо,
как будто не понимаем, чье мясо кошка съела. А вечером на свадьбу к городовому — дочь за подчаска выдает — вы будете посаженой матерью, я шафером. Выпьем по бокалу — и домой баиньки.
Но что же
нужно сделать для того, чтобы забредило такое подавленное суровою действительностью существо,
как Корела? — Очень немногое:
нужно только иметь наготове запас фантастических картин, смысл которых был бы таков: вот радости, которые тебя впереди ожидают! Или, говоря другими словами, надобно постоянно и без устали лгать.
Нынче вся жизнь в этом заключается: коли не понимаешь — не рассуждай! А коли понимаешь — умей помолчать! Почему так? — а потому что так
нужно. Нынче всё можно: и понимать и не понимать, но только и в том и в другом случае нельзя о сем заявлять. Нынешнее время — необыкновенное; это никогда не следует терять из виду. А завтра, может быть, и еще необыкновеннее будет, — и это не
нужно из вида терять. А посему:
какое пространство остается между этими двумя дилеммами — по нем и ходи.
Народы завистливы, мой друг. В Берлине над венскими бумажками насмехаются, а в Париже — при виде берлинской бумажки головами покачивают. Но
нужно отдать справедливость французским бумажкам: все кельнера их с удовольствием берут. А все оттого,
как объяснил мой приятель, краснохолмский негоциант Блохин (см."За рубежом"), что"у француза баланец есть, а у других прочиих он прихрамывает, а кои и совсем без баланцу живут".
Проехала печальная процессия, и улица вновь приняла свой обычный вид. Тротуары ослизли, на улице — лужи светятся. Однако ж люди ходят взад и вперед — стало быть,
нужно. Некоторые даже перед окном фруктового магазина останавливаются, постоят-постоят и пойдут дальше. А у иных книжки под мышкой — те
как будто робеют. А вот я сижу дома и не робею. Сижу и только об одном думаю: сегодня за обедом кислые щи подадут…
За обедом, однако ж, я стал требовать от него объяснения, в
каком смысле слова его понимать
нужно, и
как бы, вы думали, он объяснился?
Каких еще более разительных фактов бессилия и ротозейства
нужно, чтоб убедиться, что на Сквозника-Дмухановского надежда плоха?
— Да… чего бишь? Ах да! так вот ты и описывай про любовь!
Как это… ну, вообще, что обыкновенно с девушками случается… Разумеется, не
нужно mettre les points sur les i [ставить точек над i (франц.)], а так… Вот мои поручики всё Зола читают, а я, признаться, раз начала и не могла… зачем?
— Представь себе, не ночуют дома! Ни поручики, ни прапорщик — никто! А прислуга у меня — ужаснейшая… Кухарка — так просто зверем смотрит! А ты знаешь,
как нынче кухарок опасаться
нужно?
Одним словом, Сенечка — один из тех поденщиков современности, которые мотаются из угла в угол среди разнокалиберщины и не то чтобы отрицают, а просто не сознают ни малейшей необходимости в
каких бы то ни было выводах и обобщениях. Сегодня дельце, завтра дельце — это составит два дельца… Чего больше
нужно?
— Да если бы, однако ж, и так? если бы человек и принудил себя согласовать свои внутренние убеждения с требованиями современности… с
какими же требованиями-то — вот ты мне что скажи! Ведь требования-то эти, особенно в такое горячее, неясное время, до такой степени изменчивы, что даже требованиями, в точном смысле этого слова, названы быть не могут, а скорее напоминают о случайности. Тут ведь угадывать
нужно.
— И поверь мне, что рано или поздно, а дело уврачевания поступит на очередь. И даже скорее рано, чем поздно, потому что не далее
как вчера я имел об этом разговор, и вот, в кратких словах, результат этого разговора: не
нужно поспешности! но никогда не следует упускать из вида, что чем скорее мы вступим в период уврачевания, тем лучше и для нас, и для всех! Для всех! — повторил он, прикладывая к носу указательный палец.
— Непременно сколько угодно насочиняю… Оттого-то я и говорю: никаких нам результатов не
нужно! Я ведь тоже,
как и вашество, сижу у окошка да поглядываю… Только вот об результатах не думаю, а просто поглядываю — оттого и кручины не знаю.
— И я. Объясниться нам
нужно — вот и все. Все равно
как в журнальной полемике: оба противника, в сущности, одно и то же говорят, а между тем, зуб за зуб!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и
нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах,
как хорошо!
А вот вам, Лука Лукич, так,
как смотрителю учебных заведений,
нужно позаботиться особенно насчет учителей.
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть на них? не
нужно тебе глядеть на них. Тебе есть примеры другие — перед тобою мать твоя. Вот
каким примерам ты должна следовать.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим,
как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в
какой мере
нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. О, черт возьми!
нужно еще повторять!
как будто оно там и без того не стоит.