Но содействие, о котором идет речь, может быть троякого рода. Во-первых, содействие действительное, плодоносящее и, безусловно, полезное; во-вторых, содействие не особенно полезное, но и
не вредное; и, в-третьих, содействие положительно вредное.
Неточные совпадения
Я знаю, что все эти кипения и мелькания грошовые, а иногда даже и
вредные, но так как люди, находящиеся на страже, ничего против них
не имеют, то тем менее могу иметь против них что-нибудь я, которому вообще ничего и ни от кого оберегать
не предоставлено. Я могу только констатировать факт изнурения — и делаю это.
— Почему же «неподлежательно»? — перебил он меня мягко и как бы успокаивая. — По-моему, и «общение»… почему же и к нему
не прибегнуть, ежели оно, так сказать… И меньшего брата можно приласкать… Ну а надоел —
не прогневайся! Вообще, я могу вас успокоить, что нынче слов
не боятся. Даже сквернословие, доложу вам, — и то
не признается
вредным, ежели оно выражено в приличной и почтительной форме. Дело
не в словах, собственно, а в тайных намерениях и помышлениях, которые слова за собою скрывают.
Девушки совершенно освободили ее от шитья: можно было найти довольно другого,
не вредного занятия для нее; она заменила половину дежурств по мелким надобностям швейной, участвовала в заведывании разными кладовыми, принимала заказы, и никто не мог сказать, что Крюкова менее других полезна в мастерской.
Какой же ей нужен был француз? Совсем необыкновенный или по крайней мере отнюдь не такой, какие были тогда в моде. Княгиня отнюдь не хотела, чтобы француз ее сыновей воспитывал, это, по ее мнению, для русских детей никуда не годится. Серьезного воспитателя она хотела искать в другом месте; а француз требовался просто, чтобы как можно больше говорил, но только
не вредного.
Неточные совпадения
Страшусь сказать, но опасаюсь, что в сем случае градоначальническое многомыслие может иметь последствия
не только
вредные, но и с трудом исправимые!
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как
вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал
не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде
не испытывал.
— Я
не могу вполне с этим согласиться, — отвечал Алексей Александрович. — Мне кажется, что нельзя
не признать того, что самый процесс изучения форм языков особенно благотворно действует на духовное развитие. Кроме того, нельзя отрицать и того, что влияние классических писателей в высшей степени нравственное, тогда как, к несчастью, с преподаванием естественных наук соединяются те
вредные и ложные учения, которые составляют язву нашего времени.
— Входить во все подробности твоих чувств я
не имею права и вообще считаю это бесполезным и даже
вредным, — начал Алексей Александрович. — Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно. Твои чувства — это дело твоей совести; но я обязан пред тобою, пред собой и пред Богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана, и связана
не людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.
Письмо Татьяны предо мною; // Его я свято берегу, // Читаю с тайною тоскою // И начитаться
не могу. // Кто ей внушал и эту нежность, // И слов любезную небрежность? // Кто ей внушал умильный вздор, // Безумный сердца разговор, // И увлекательный и
вредный? // Я
не могу понять. Но вот // Неполный, слабый перевод, // С живой картины список бледный, // Или разыгранный Фрейшиц // Перстами робких учениц: